Геннадий был метафоричен,
Когда он говорил п****ц,
То это значило какао
Или сегодня будет дождь. ©

За одним из столиков ближе к входу сидел на удивление одетый Витторио Аббъяти. Справа от него стояла на удивление полная бутылка джина, а вокруг него километры счетов и бухгалтерских сводок. По красноречивым  выражениям лица «юноши» можно было понять, что к нему пришло какао. К десятому числу следовало выплатить зарплату работникам, налоги и свести дебет с кредитом. Джин в этом деле помогал слабо, но зато к концу вечера, забираясь на стол с бумажками и крича, что он любит всех в этом пабе, Витторио не ощущал угрызений совести за недоделанную в который раз бюрократию. Можно было свесить всю эту бумажную волокиту на Мордехая, в конце концов, ему тоже следовало выплатить арендную плату и в очередной раз заявить налоговой, что его предприятие банкрот, но у ангела с этим были еще большие проблемы, чем у Кроули. Мордехай считал деньги злом, порождением мысли Люцифера, что было, кстати, не установленным фактом, но Миша прочитал об этом в одной из своих книг, а им он верил. Демон периодически удивлялся своему чистоплюйству в финансовом вопросе. По-хорошему, он мог просто внушать сборщикам подати или как-там-они-сейчас-называются, что он выплатил государству всё еще в прошлом столетии, но что-то его останавливало. Возможно близкое ангельское соседство, а возможно то, что с этими бумажками он выглядел серьезней, и его привлекательность в глазах юных особ росла в геометрической прогрессии. На зависть будущим поколениям Витторио всегда знал, что именно улучшает его имидж, и это были вовсе не очки от Грэй Бэна за тридцать серебряников.
На редких в три часа дня людей Витторио практически не обращал внимания. Его любимые, бережно сохраненные на фотографиях в рамочках посетители подтягивались ближе к пяти часам. Иногда демон удивлялся, откуда у этих людей столько денег, но потом он с улыбкой встречал Хаагенти и вспоминал, что людей-то в Виспершире тоже не особо много.
- … и ноль.  – Аббъяти улыбнулся счетной машинке. – Обожаю обманывать государство.
Сводить свои доходы к нулю у Кроули получалось лучше всего. Благодаря этому у него была его Итлнеб, маленький полностью стеклянный домик на островах и счетная машинка. А еще он купил Мордехаю новый жилет. Даже два. Один оставил себе. Второй после некоторого раздумья он тоже оставил себе, решив подарить Мишель джин.
Витторио бережно сложил все декларации, заявления и объяснительные в одну кучку и перевязал её толстой бечевкой. Часа через два следовало выложить это все на барную стойку и печально вздыхать над километровыми цифрами привлекая к себе внимание сочувствующих молодых экономисток и преподавательниц математики. А пока оставалось лишь ждать первых посетителей.

Отредактировано Vittorio Abbiatti (14.10.11 21:54:30)

Арсений отмечал пятницу. Пятница началась давно, а Арсений не любил задерживать торжества, так что в дрободан набрался еще ночью. Уходить с праздника до не последним он тоже не любил, так что с тех пор не сделал ни одной позорной передышки в тяжелой борьбе с врагом рода... ну, чьего-нибудь рода точно, спиртом. И то, что пятница была вчера, Арсения совершенно не интересовало.
Впрочем, окружающие, благоразумно держащиеся от пьяного Сени на расстоянии трезвого Сени, изменений бы в нем не приметили. Ну, улыбается немного по-другому, не так, будто на ваших глазах съел ваших детей, а только изнасиловал. Ну, амплитуда передвижения стала шире в двадцать три с половиной раза. С благоразумного расстояния такие мелочи незаметны. Совсем другое дело открывалось пред очами заседателей паба.
Какими чудесами Басманов таки добирался сюда, он не знал, он, честно говоря, ни разу не был уверен, а где он, собственно, есть. Это его как обычно не беспокоило. Сеня присел за каждый стол, занятый мужиком в количестве одна штука, чье описание уложилось бы в слово "ВОТ" - он был к таким сильно неравнодушен, особенно, точнее преимущественно, точнее только нажравшись. Пьянство превращало Сеню в приятнейшую единицу общества: он заливисто смеялся - как пьяный, а не как серийный убийца - травил байки, рассказывал пошлые анекдоты, танцевал на столе, не всегда одетый, не всегда в мужскую одежду, пел похабные песни, а достойный апофеозом этого, безусловно, приличного отдыха для почтенного прокатывающего-за-историка были случайные связи с тем добропорядочным жителем города, кто согласился переместить туловище Арсения из паба в комнату с любой разновидностью мягкой горизонтальной плоскости. Самыми удивительными превращениями, наступающими по воле напитка крепости от сорока градусов, были способность и, главное, желание разговаривать человеческим языком, современным окружающим. Когда Сеня впервые обнаружил этот необъяснимый выкидыш лингвистики Себя, той самой, что он использовал в оборотах речи, которые наваливались на слушателя подобно гигантской снежной лавине, погребая под своей неподъемностью и заблуждая в дебрях своей неясности без страховки в виде бутылки по голове говорящему, так вот когда он совершил свое открытие, он, спонтанно протрезвев, замолчал и убежал домой. Теперь ему такой расклад был привычней, а собеседником и вообще праздник жизни.
В эти самые восемь вечера Басманов благоразумно пропустил столешные отплясывания, наумилявшись на финансиста-любителя, вопящего со стола о своих чувствах к собравшимся здесь сегодня. Сеня сидел, к своему непередаваемому удивлению до сих пор в одиночестве, пил, к удивлению своего удивления, всего лишь пиво, и мутно озирал пространство и участников пространства вокруг себя, улыбаясь как не просыхающая вторые сутки инфернальная сущность. Где-то с полчаса назад он отметился в уборной, поздоровавшись с ногой из кабинки, но ничего странного не заподозрил. Наверное, потому что пил второй день.

Отредактировано Arseniy Basmanov (16.10.11 11:30:36)

Субботка выдалась жарковатой, даже для Лилс, все утро она провела у шеста, самолично показывая новеньким девушкам как нужно обращаться с этим столь важным предметом в этом заведение, выдала всю подноготную, наверное только не разделась до белья, предпочтя остаться в шортах и топе. Днем она разбиралась с налогами и отчетностью, ближе к вечеру вышла в зал посмотреть как обстоят дела, и наткнулась на необычного фрукта, что был готов выложить любые деньги лишь бы трахнуть Нортман. Лилит в свою очередь лишь фыркнула такой наглости, и подозвала охрану взмахом руки, но мужчина оказался неуемным, осознав что его сейчас выпроводят с красным билетом о запрете на вход, а то и разукрасят физию, он решил взят дело в свои руки да побыстрее, схватив хозяйку за задницу, и притянув к себе, он начал лезть к ней под юбку. В этом была его огромная ошибка. Рыжая бестия была в шоке такому хамству, взяв парня за горло, она сдавила до состояния полу отключки, и когда подбежала охрана, дала указания, научить джентльмена манерам в ближайшей подворотне. После подобного прицидента , Нортман оставила свой клуб на старшую мамочку шлюху, что работала там уже не первые годы, и выскользнула в место где ни кто не попытается к ней залезть в трусы. Выбрала она конечно паб "Пол королевства и голова принцессы". Переодевшись в черные брюки, на смену длинной юбки, и красную рубашку, на смену корсету, она распустила волосы, и ушла. Оказавшись в пабе, она оценила что суббота была тяжелой не только для неё, множество людей выглядели помятыми, и сумбурными. Но не заморачиваясь на подобные людские глупости, Лилс прямиком направилась к бару. Усевшись на высокий стул, демоница достала сигареты из заднего кармана, и закурила.
- Двойной бурбон. - Подперев голову рукой, выпалила она бармену. Хотелось посидеть в одиночестве и по размыслить, над проблемами насущими, как это она так погрязла в этих мирских делах, бизнес, сложная штука, она даже на миг жалела что вообще ввязалась в подобную аферу. Но демону разврата без подобных заведений было бы совсем тоскливо. А чем ей ещё заняться? не в школе же преподавать. Что умеем тем и занимаемся, где преуспели, то и толкаем в народ. Чтож поделаешь что у Белиала это была козырная карта, да и никто больше на это не подписался бы добровольно.

Отредактировано Lilian Nortman (19.10.11 01:14:08)

Но погодите-погодите, главного забыли!
Главный - это, само собой, Конрад Закари Фёрд, обворожительный и скромный юноша, которого вы непременно приметили, войдя в бар - да-да, тот самый рыжий в углу, что вам подмигнул - и позабыли о нем после первого же стакана. И, в общем-то, правильно сделали, никто вас не упрекнет.
А вот Конни о вас не позабыл, о нет, сэр!
Сегодня - особенный день. Хорошо, допустим, уже вечер, но его особенности это нисколько не умаляет.
Сегодня, именно сегодня Конрад сидит в углу в выглаженной рубашечке и брючках со стрелками, пряча в одном рукаве блокнот, а во втором - диктофон, и сквозь пелену полудюжины Голубых лагун любит весь зал.
Вот его взгляд остановился на Арсении Басманове, человеке, достойном самой позорной из существующих смертей уже за одно свое имя. К тому же в блокнотике Конни значилось, что зовут его вообще-то Гленом, но в реальности все часто выходит не так, как на самом деле. А ведь если так посудить, - подумал Конни, без излишних торжеств переступив рубеж в полдюжины Лагун, - Славный ведь, по сути, парень этот Басманов...
Левое ухо почему-то стало тяжелее правого и, не в силах бороться с земным притяжением, Конрад опустил щеку на стол. Во всем есть хорошая сторона, - подбодрил он себя, - Вгляну на мир с нового угла!
С этого угла задница владельца бара выглядела особенно выигрышно, так что смена позиции в пространстве определенно пошла на пользу. Конни хотел зарисовать открывавшиеся ему красоты в блокнотик, но последний почему-то плавал в восьмой лагуне, а когда юноша потянулся за карандашом, который час назад предусмотрительно был засунут за ухо, ему, юноше, кто-то трижды залепил пальцем почти что в глаз. Возмущенно мыча, Закари принял вновь вертикальное положение и замахал рукой на невидимого обидчика. Тот сбежал с позором.
Отметив победу девятой лагуной, Зак снова стал Конни и понял, что глубоко ошибался и недооценивал своего старого приятеля Арсения, назвав по какому-то необъяснимому недоразумению такого выдающегося джентльмена всего лишь славным парнем!
Конни вдруг стало так стыдно!
Он опрокинул десятую лагуну на пол, а одиннадцатую на себя, взял в дрожащие пальцы двенадцатый бокал и, роняя в него горячие соленые слезы, изнасилованными зигзагами двинулся к столику своей самой, как он только что понял, большой и ценной любви, по дороге пытаясь собрать в кучку глазки и губки дабы выглядеть не как пьяный приставун, а как серьезный молодой человек с серьезными намерениями.
Он поставил перед Арсением коктейль, рядом положил особенно красивый гнутый гвоздь, по счастливой случайности оказавшийся в кармане и, глядя на бородатую мечту своими ясными от слез глазами, произнес, не в силах таить в себе это запретное чувство и дальше, роковое:
- Абырхрн джалва...муа!
И грустно-грустно вздохнул.

Отредактировано Conrad Third (26.10.11 00:35:51)

Сеня радостно разбрасывал мутные взгляды по углам теперь уже порядочно задымленного помещения и дышал. Басманову очень по душе был такой ароматный способ уничтожения собственного туловища, на изобретение коего было способно ну только человечество. Напиваясь в дрова, он даже начинал проникаться подобием уважения к людишкам: ни в одном учебнике, разгрызенном Сеней в пору школьную, угарную, не было столько способов превратить человеческое существование в какао, сколько есть в среднестатистическом глянцевом журнале.
Счастье залучезарило в прекрасных очах Арсения с новой силой от свежей бесплатной тары с проивотрезвителем. Не то чтобы он обычно брал что-то с минусом для своего кармана, но все равно приятно. Отсалютовав бармену, кажется, коллеге по цеху, а может просто кришнаиту, в тумане плохо видно, Сеня хотел было опрокинуть кружку возможно даже не на стол, как на траектории ее путешествия встал вьюнош.
Трогательные слова, изреченные замечательно рыжим подошедшим, умилили Басманова, вынудив поймать неудержимо направляющегося к полу вьюноша со всей возможной сенькиной нежностью за шиворот. А потрясающий гнутый гвоздь и вовсе растопил сердце опытного опричника, так что тот даже усадил еще более безмерно пьяное, нежели он сам, существо подле себя и запихнул ему в руку, видимо, подарочный стакан с жидкостью цвета инфернальной дальности от естественного. Даже Басманов, опытный делальщик невнятных вещей сомнительной адекватности на спор, ни за что в своей жизни не выпил бы вот это, пред его очами светящееся.
Куда бы ни уползали брови Арсения от его прекрасных ресниц ото всего человечества в целом, они проходили лишь половину тернистого пути до далей, в которые загнал их один рыжий в частности. Точнее, от сенькиной собственной на него реакции. Удивительной пошлости мысли нагонял на Басманова в дровень набратый вьюнош своим умилительным костюмчиком. А ведь из слова ВОТ выпадал тот нещадно. Остановив поток своего сознания на станции "только-идиот-пропустит" и спустив дела на как получится, Арсений перехватил выскальзывающего из стула вьюноша и практически собрал все нужные для изречения слова в одном углу, но был вероломно перебит.
Пьянство пьянством, а иные высказывания вынуждают реагировать в любой ситуации. Таковыми у Сеня были, например, про золото. И на португальском. И, естественно, про труп. Парень из туалета потревожил праздный вечер Басманова своими натуралистическими заметками о местных обитателях, бросив вызов ясности рассудка, чтоб она вернулась. Арсений отчаянно сопротивлялся, отбивался и всячески не хотел, но отвратительная трезвость была в опасной близости от наступления. Так что, пробубнив мало адекватному соседу, что обязательно вернётся, Сеня поплелся к барной стойке за высокоградусной поддержкой. Он ткнул пальцем во что-то, название чего скорее всего прочитал бы неправильно, и тихо обратился с вопросом не то к соседствующему воздуху, не то к кришнаиту. Или коллеге по цеху. Дым, увы, никуда не делся.
- Спасибо за пиво. И как с этим, - Басманов махнул в сторону парня из туалета, - дальше жить?

Вымышленная история семейства Аббъяти уходила своими романтическими корнями в Италию времен тамплиеров. Богатая девушка, бедный юноша, побег на последние сбережения... История обильно сдобренная предательствами, унижением, немножечко Шекспиром и тайным рыцарским заговором. Разве нельзя демону проявить фантазию? Тем более, юные девы любого века от этой слезливой и одновременно захватывающей истории падали перед Витторио штабелями. Но конец у истории во все века был одинаковым: Витторио висперширец с гордостью несущий по жизни родовую фамилию Аббъяти. Языка предков он якобы не знал, но ругался исключительно на итальянском. Плюс десять к обаянию.
- Там в туалете мужчина. Судя по выражению лица, он труп, - Витторио всегда знал, что когда-нибудь праздное времяпрепровождение близнецов в его пабе закончится трупом, но ведь не так незаметно. Он надеялся на феерию, драму, в конце концов, небольшой взрыв. Что и говорить, Кроули был склонен к показухе.
- Ке каццо! - Витторио изумленно приподнял бровь.
Нет,  трупы в пабе да за несколько веков - совсем не редкость. У Витторио даже был набор для экстренного случая. Но одним прекрасным вечером, они с Мордехаем этот набор торжественно распили. Да, любой набор некоей экстренной помощи в пабе ограничивался чем-то горячительным. Витторио искренне верил в целебную силу спиртных напитков.
- Спасибо за пиво. И как с этим дальше жить?
Витторио автоматическим движением поставил перед подсевшим за барную стойку стакан, не заметив, что этим неизвестным был давешний небритый и волосатый, налил первое попавшееся под руку пойло и, сурово сказав
"Секунду", покинул свое рабочее место, подопнув похрапывающего под стойкой ангела.
- Кажется, нам нужен храбрый мужик. Или отчаянная женщина без предрассудков. - а он-то, несчастный, надеялся, что свершилось чудо и близнецы перестали двоиться у него в глазах и слились наконец-то в одного человека.
- Считайте, что этот отважный рыцарь без страха и упрека - я! - Витторио очаровательно улыбнулся и как можно более беззаботно прошествовал в сторону туалета. Эта беззаботная походка навевала мысли о том, что хозяин паба скорее отчаянная женщина без предрассудков, но это было лучше нежели падение на колени и возгласы "Ну почему опять в моем пабе, почему?!".
Да, в кабинке действительно наличествовал самый что ни на есть настоящий труп. Кроули, опираясь на скромные познания человеческой анатомии, пришел к выводу, что труп относительной свежести. Судя по некоторой синюшности конечностей, он распрощался с жизнью больше трех часов назад. Витторио взял бумажное полотенце и сквозь него потыкал в тело. Трупное окоченение подтвердило догадки демона.
Интересно, а лучше сохранять видимое спокойствие или начать бегать кругами и орать? да кого я обманываю, будто кто-то поверит, что Аббъяти может паниковать.
Шум, доносящийся из паба, нарастал. Если он промедлит со своим появлением перед глазами посетителей, то волна любопытствующих, негодующих и ищущих адреналина разнесет ему туалет. Мельком оглядев помещение на наличие брызг крови, валяющихся на полу ножей, колец с ядом или убийственной бутылки технического спирта, Витторио все так же беззаботно улыбаясь вышел из туалета.
- Господа, - Витторио любил пафосно обращаться к публике, - прошу сохранять спокойствие.
Он все той же прекрасной походкой продефилировал к входной двери, закрыв оную на ключ, и преспокойно вернулся на барную стойку. Да, да, именно на нее. Это гарантировало внимание и относительную тишину.
- Я знаю многих из вас уже не первый год, - он подмигнул многоликой толпе, - и надеюсь на ваше понимание. Как вам всем известно, полиция давно грозится прикрыть самый старый паб Виспершира за неподобающее поведение. Хотя некоторые из эксцессов были виной самих сотрудников полиции, память о которых мы храним в своих сердцах и в газетных вырезках вон на той стене. - Витторио снова улыбнулся. - Спасибо отсутствующему сейчас Орсону Мэйнарду. Лишние проблемы пабу, как вы понимаете, не нужны. Поэтому я буду благодарен любой помощи в этом деликатном вопросе по устранению возникшей проблемы. В туалете действительно труп.
Ну вот, теперь оставалось только переждать вопли паники и попытки найти в пабе запасной выход.

Отредактировано Vittorio Abbiatti (26.11.11 18:10:01)

Когда затравленный Рэнди со самой скорбной миной на лице, которую только мог изобразить, вышел из туалета, одновременно случилось несколько вещей. Во-первых, он увидел своего потерянного братца, который, судя по всему, только заявился в паб. А во-вторых, он успел перехватить взгляд хозяина заведения. И было в этом взгляде столько всего – от раздражения до искреннего едва ли не детского восторга. И если первое легко можно было объяснить, то второе немного пугало. В прочем, Витторио Аббъятти славился своей выдержкой и радушным отношением ко всем посетителям. Даже к таким, как непутевые химики-близнецы Аддамсы.
Не успел Рэнди распахнуть рот и выдать что-то высокоинтеллектуальное, как его за шкирку, как нашкодившего котенка схватил брат. Младший что-то невразумительно промычал и несчастными глазами посмотрел на брата. В общем-то, несчастье было до такой степени наигранным, что Филипп обязан был сразу оценить степень причастности брата к убийству. Меж тем, Фил улыбался так лучезарно, что казалось, его можно было использовать, как дополнительный источник освещения в пабе. Дабы не отставать от своего второго «я», Рэнди тоже мило заулыбался. Ну, просто так, на всякий случай. Такие улыбки есть в арсенале всех близнецов, которые постоянно во что-то вляпываются, ибо, в конце концов, чем больше улыбаешься, тем большим дураком выглядишь в глазах народа. А значит и спросу с тебя, соответственно, никакого.
- Прости, что не дождался тебя, чтобы совершить свое первое убийство, - продолжая ухмыляться, прошептал Аддамс. – Готов спорить на что угодно, что ты сейчас просто завидуешь мне, братец. Посмотри, Рэнди Аддамс купается в лучах славы, а его брат Филипп лишь стоит рядом.
С внезапным чувством превосходства, которое доселе не испытывал, Рэнди выпрямился и заулыбался еще шире. Однако некоторые посетители питейного заведения не выражали такого восторга, какой был написан на лице Рэнди и тот тут же заметно сник.
- Брат, меня подставили, они знали, когда я пойду  в сортир. Они высчитали время, через сколько часов о себе дадут знать выпитые кружки эля. В конце концов, у тебя просто нет выбора, всю выпивку я попросил записать на счет Филиппа Аддамса.
Тем временем, Витторио Аббъятти взял ситуацию под свой контроль и, не переставая мило улыбаться, сбегал в туалет. Когда хозяин заведения вышел, народ в пабе уже был порядком на взводе и все только и ждали, когда он заговорит. И он не разочаровал никого – в туалете действительно был труп. Судя по улыбке Витторио, это был уже не первый труп, который он находил в туалете в крайне интересной позе, иначе с чего бы ему так обворожительно улыбаться.
Когда до близнецов, как и до всех остальных дошло то, что поступило завуалированное (или не очень) предложение избавиться от трупа, люди тут же загомонили. Кто-то струхнул, кто-то восторженно хлопнул деревянной кружкой по лбу своего соседа, кто-то погрузился в думы. С одной стороны, Рэнди понимал, что кто бы не убил того мужика в сортире, их потом всех затаскают по всевозможным инстанциям, а паб прикроют. Или же, если они все сейчас дружно избавятся от трупа, когда-нибудь на них выйдет полиция, и опять-таки затаскают.
- Рэнди, у тебя не завалялась парочка веселых бутылочек? Ты же должен был что-то прихватить с работы, - по привычке обратился к брату своим именем Аддамс. – Понимаешь, если паб закроют, нам просто некуда будет податься. Кому нужны два несчастных химика?