Остапа несло. (с)

Если бы Вам предложили подоить племенного быка или оседлать самку бурого носорога в порыве страсти – что бы Вы выбрали?
Если бы Вам предложили сплясать гоп-квак* на раскаленных углях или пройтись босиком утром дождливого понедельника по Штопаному мосту раз где-то тринадцать в квадрате туда и обратно – что бы Вы выбрали?

Если бы Мистер Шанс и Госпожа Удача отсыпали бы Фалету немного из своего Мешочка Везения, он бы, не раздумывая, предпочел всё вышеперечисленное тому, что сегодня имел.

Или, скажем, тому, что его сегодня имело.

Ужин удался на славу. Предположительно – посмертную, что касается самого Фалета. Нет-нет, не то, чтобы он не любил малышку Ханну и её раз-в-две-недельные застольные посиделки. Любил, искренне и опрометчиво всей своей не шибко обремененной интеллектом и здравым инстинктом самосохранения натурой. Иначе как ещё объяснить то, с каким достойным всякого камикадзе упорством он раз за разом атаковал эту уставленную блюдцами и чашками Голгофу. В чашках ароматно плескался чай. Между прочим, мятный. По крайней мере, хотя бы за это тоскливо бунтующий желудок скажет ему спасибо. Вышитые на скатерти котята тоже внушали некоторую долю оптимизма.

До начала гастрономической казни оставалось минут эдак пять. Они всегда приступали к трапезе в одно и то же время. Ханна была удивительно пунктуальна в своих непреднамеренных злодеяниях. Девчушка с живой непосредственностью юного экспериментатора раскладывала на столе ножи и вилки, как экзекутор свой инструмент перед казнью. Касаемо стряпни, её хватило бы накормить целый полк голодных ангелов, желательно после долгих кровавых уговоров и профилактической клизмы в придачу. Подгоревшую горку теста справа от себя Майлс опознал, как останки пирога, с начинкой из разряда «положила-что-пришлось», – вполне в духе мисс Ломман, – липкую массу тошнотно-неопределенного цвета слева сама Ханна любовно нарекла паштетом; а прямо перед ангелом возвышался поражающий даже самое привередливое воображение своими габаритами смородиновый пудинг. «Пудинг – это Майлс, Майлс – это пудинг»… Отчего-то Фалету примерещилось, что рискни он отведать хоть кусочек этого блевотно-розового чуда, пудинг сам с ним поздоровается, а заварник и три фарфоровые чашки акапельно исполнят на его могиле «Мурсельезу».

- Тони! Ты чего не ешь? – ох, как не хватало Майслу сейчас его спасительной кепочки. Потому что отвечать на вопрос не хотелось совершенно, а хотелось спрятать смущенный взгляд под пресловутым козырьком. Но вот беда, кепочка осталась в прихожей. Пауза меж тем начала неприлично затягиваться. Ломман-старший с присущей ему добротой третейского судьи в упор смотрел на гостя. С не меньшим укором поглядывала на бедолагу ангела стоявшая возле Найджела копченая свиная голова. И ещё неизвестно, чей взгляд производил большее впечатление.

Оставалось только смиренно улыбнуться и сдаться на милость хозяев в очередном приступе любви ко всему сущему. Украдкой вздохнув, Майлс сковырнул себе вилкой (по рассеянности) немного пудинга и мужественно отправил угощение в рот.

- Вкусно? Тебе нравится? – кокетливо поинтересовалась Ханна, расцветая буквально на глазах. Неистребима в человеке надежда на лучшее.

Фалет кивнул, сглотнув, и улыбнулся ещё раз, мысленно распрощавшись со своими внутренностями и остатками критичного восприятия реальности на ближайшие пару часов.

…Местный дворник ещё долго удивлялся этим вечером, почему кусты смородины за витой оградкой возле прибежища Ломманов преждевременно дали плоды и каким-то волшебным образом сменили свою зеленую расцветку на симпатичный розовый оттенок.

*Гоп-квак – малоизвестный национальный танец малоизвестного народа, проживающего в далеком Где-то к востоку от Виспершира. Судя по описаниям немногочисленных очевидцев, исполняется под веществами и излечивает все недуги от поноса до сифилиса. Правда, ненадолго, пока не отпустит.