На счастье ли, или на беду — мистер Байрон был не психиатром, а всего-навсего хирургом. Иначе бы он так не торопился с выводами насчет иммуностойкости ангельских тушек ко всякого рода человеческим болячкам. Ибо, если художественный чих в три октавы являлся для Майлса чем-то вроде любимого хобби или застарелой привычки, то вот винтиков в голову ему не доложили просто от рождения. А это уже диагноз.
Тони честно стерпел невинную насмешку, и даже принялся выстраивать в голове очередную жалобную проповедь в качестве ответа — мол-де, доктор, дорогой! Умираю, помогите. Не спасет микстура, лезет, словно дура, вверх температура (с) и тому подобное убедительное. А всё ради кого? Ради Ханны, разумеется. Негоже разуверивать милое дитя в исключительной несчастности её друга, — а то куда же, в таком случае, прикажете девать всю эту лабуду с милосердием, помощью ближнему etc., etc. И только было Фалет потянулся к пресловутой карте (куда артист без реквизита), как в руки ему приплыло ясное свидетельство его собственной наивной незамутненности.
И как это он сразу не догадался, что его юную подругу привела сюда не исключительная добросердечность, а запах очередного завалявшегося секрета? Украдкой ознакомившись с содержанием письма, ангел обрел вид ещё более несчастный, чем это бывает обычно. Право слово, даже десяток-другой мокнущих на асфальте котят не вызвало бы в сердце такого чувства щемящей тоски, какое возникало при виде понурой Майлсовой морды. Впрочем, он поразительно быстро взял себя в руки. Сиречь — просто смирился.
— Гм, — с присущей ему скромностью напомнил Фалет Ханне о своем существовании по окончании её вдохновенного монолога. Таки протянув Байрону требуемую им карту, он посмотрел на девочку взглядом кастрированного бассед-хаунда (то есть, очень грустно и проникновенно) и попытался апеллировать к той части мисс Ломман, которая вечно искала себе приключения на не-будем-уточнять-что:
— Милая, мне кажется, тебе лучше сходить к невропатологу, — произнес он, при этом будто невзначай тронув козырек своей кепочки большим пальцем левой руки, что на языке старых друзей означало: у меня есть жутко секретный секрет, и я срочно должен тебе его рассказать! Надеясь, что Ханна поймет знакомый жест, Тони попробовал для пущей убедительности заручиться поддержкой практически товарища по несчастью: — Правда, мистер Байрон? Это ведь не по Вашей части? А я вовсе не так болен…
Ей-ей, он был готов на что угодно, чтобы выманить девочку из кабинета, — даже если бы ему пришлось расплатиться за это персональным недельным абонементом на все завтраки, ужины и файв-о-клоки семейства Ломман. Любопытство Ханны не знало границ и пощады. Ко всему прочему, Фалету жуть как не хотелось связываться с демоном. Не смотря на то, что он ему почти искренне почти сочувствовал, — уж такая у ангела ущербная натура. Может, и вправду, стоит заглянуть по дороге в кабинет психиатра?
Отредактировано Tony Myles (06.03.12 23:56:55)