- Может, лучше все-таки снять ее с фонаря? - задумчиво спросил Фил. Девушка на фонаре - это, конечно, оригинально, и в некотором смысле, возможно, даже тянет на что-то глубоко философское, но по-хорошему надо бы притащить лестницу. Не век же ей там куковать. Девушка-девушка, сколько мне жить осталось? Зная нравы и чувство юмора местных обывателей, можно не сомневаться, что бедняжка докукуется до смерти. Интересно, а местный маньяк воспользуется такой замечательной возможностью отличиться? Аддамс немного подумал и решил, что лично он не упустил бы шанса соригинальничать. Кардиолог-кукушка.
Погладив прикорнувшего возле чашки Роджера, Фил откинулся на спинку стула. Дело было вечером, делать было нечего, а его так и тянуло на что-нибудь героическое. Менее героическое, чем отделять белые вещи от цветных во время стирки, конечно. Посетители кафе наверняка и не подозревали о его высоких намерениях. Чайная зависимость сильнее героиновой раз в десять, но этих людей такие факты точно не волнует. Около одного дядечки в самом расцвете лет уже громоздилось множество чашек, а он заказал еще одну. Из таких и получаются маньяки.
- Все таки надо ее снять, - решил он наконец, вспоминая встречу в пабе. - Мало ли, сколько лимонада она выпила.
С этими словами он, посадив на плечо Роджера, вышел из кафе и подошел к фонарю.
- Сидишь, значит? Помощь нужна? - и стал поднимать упавшую лестницу.

Мисти уже полчаса хмуро глядела в окно на фонарный столб и раздумывала над тем, стоит ли делиться результатами своих наблюдений с окружающими. Хотя окружающие - слово не совсем точное. Народу в кафе было мало и окружить студентку они ни как не могли, всё-таки, семь часов вечера - это время, когда каждый порядочный, да и не очень порядочный висперширец предпочтёт любому кафе паб, а потому в зале "Чая на ветру" находились только сама Мисти, братья Аддамсы, некий толстый господин с двумя не менее тучными собеседницами и мисс Лилианда Бонд - восьмидесятипятилетняя официантка, настоятельно советующая называть её никак не иначе как Пташечка Ли. К слову сказать, Пташечка, изрядно умаявшись за день, уже мирно похрапывала, расположившись на своём любимом месте - за дальним столиком у восточной стены. Храп её, заглушающий и тихое позвякивание чайных ложек, и еле слышимый  говор толстого господина, мирно расходился по всему кафе, навевая сон и спокойствие. И если против сна  (особенно до полудня и в выходные дни) Мисти ничего не имела против, то спокойствие её ну ни как не устраивало. Крайне деятельная натура Джевел требовала ярких событий и интересных происшествий, по возможности, с непосредственным участием в них самой Мисти. Именно по этому девушка и коротала вечер в компании близнецов Аддамсов, известных всему городу как знатных нарушителей всякого спокойствия.
-Да только не сегодня. - студентка вздохнула и снова посмотрела в окно. Пейзаж не изменился: всё та же улица, всё та же Оз не пойми с какого перепугу забравшаяся на всё тот же фонарный столб. - Ночь, улица, фонарь и Триша... - всплыла в памяти строчка когда-то выученного стихотворения известного поэта Шуры Пищеблока.
-Может, она от котов набралась? Возомнила себя кошкой и залезла на столб, убегая от собаки? - мысль казалась правдоподобной и Мисти уже было решила поделиться своими догадками с братьями, как вдруг близнецы сами заговорили на эту тему.
-Рэнди, притормози. Вот сейчас попьем чаю и пойдем посмотрим, что там да как. Я не уверен, но мы вполне могли отстать от современных течений, закрывшись в лаборатории. А  вдруг теперь у молодых девушек новый способ самовыражения. А то сейчас поговоришь с ней немного, глядишь, и сам залезешь на фонарь. Самовыражаться. А ты что скажешь, Мисти?
- На фонарь не лазила и не полезу! - отрезала девушка и насупилась. Последняя её попытка забраться куда-то  была связана с Тришей и последствия этой попытки до сих пор давали о себе знать в дождливую погоду болями в копчике. Впрочем, реакцию Мисти никто не оценил - братья уже вышли из кафе и девушке ничего не оставалось, как последовать их примеру: перспектива  остаться в зале вместе с храпом престарелой официантки нравилось Джевел ещё меньше, чем возможная вероятность осуществления спасательных работ на высоте.
Мисти подошла к фонарному столбу, задрала голову в верх и с надеждой спросила:
- У тебя всё порядке, да? Сама ведь справишься?

Отредактировано Misty Jewell (20.04.12 00:55:30)

Всякий, кто видел Фалета нынче вечером, мог закономерно прийти только к одному выводу: «Удача наконец-то повернулась к парнишке приличным местом». Выглядел он и впрямь последним фатом (если Вы ни черта не смыслите в моде и обновляли свой гардероб в последний раз по случаю пожара). Серый плащ на удивление элегантно гармонировал с остальными лохмотьями. Художественно разбросанные по ткани бурые пятна подчеркивали голодный румянец на щеках. Лицо сквозь слой уличной пыли светилось счастьем и умиротворением. Глаза излучали фотоны радости, внушительных размеров нож игриво поблескивал остро отточенным лезвием в руке. И не беда, что все встречные прохожие при малейшей попытке приблизиться к ним начинали вдруг потешно размахивать руками и разбегаться в разные стороны со скоростью, близкой к сверхсветовой, — мало ли чего у них, у людей, на уме? Быть может, это такой особый способ выразить свое расположение: хвататься за сердце с нецензурным выражением лица и поминать всуе Всевышнего. Живя среди смертных, Майлс давно привык к их труднообъяснимым с точки зрения бинарной логики повадкам.

Но всё это мелочи. Ангел был счастлив. Кабы ещё не проклятая банка! То ли у него, то ли у самих производителей кошачьего корма руки росли из не предусмотренного природой и здравым смыслом места, но открыть её Тони не мог, как ни бился. Увлекшись схваткой с заколдованной консервой, он совершенно не смотрел по сторонам. А зря. В один прекрасный момент путь Фалета, усеянный чужими возгласами удивления, испуга и ещё чего-то, смутно похожего на: «Эй, это же он, тот самый!», закончился у фонарного столба, в который он вписался с довольно мелодичным «Бум!».

— Ммм, — протянул ангел, от неожиданности обняв столб обеими руками. Постольку поскольку ругаться он не хотел/не умел/корпоративная этика не позволяла, то иные способы выражения недовольства своей судьбой ему были недоступны. Зато искусством мычания Майлс овладел в совершенстве. Чуткое ухо могло различить в его «ммм» разнообразнейшую палитру оттенков: от лирического «Как же больно, распятье мне в простату!» до пасторального «Ах, какой сегодня неудачный день».
Когда предметы перед глазами перестали множиться с энтузиазмом влюбленных кроликов, Тони потряс головой и по привычке возвел взгляд к небу.
И тут он увидел Её.
О да, это совершенно точно была Она. Та самая, единственная, которой начинался и заканчивался для Фалета каждый день в этом жестоком мире. Проще говоря, задница. Кстати, довольно симпатичная. Исключительно с точки зрения религиозной — как подлинный ангел, Фалет был обязан любить все создания Его, независимо от их форм и размеров.
Задница показалась ангелу знакомой. Ведя преимущественно падший образ жизни (в смысле — перманентно падая и валяясь где попало), хорошей памятью на лица Майлс не обладал. Зато мог с феноменальной точностью определить по нижней части тела её владельца. Любой практикующий проктолог съел бы собственный диплом от зависти к такому мастерству.
— Триша? — конечно, а кто же ещё. Фонарь и Триша — классическое сочетание. Почти, как Майлс и канава. Пораскинув уцелевшим после столкновения серым веществом, ангел решил, что девушка в его помощи не нуждается. Хобби у неё такое — проверять на прочность законы гравитации.

Таки отлипнув от фонаря, с которым  за эти короткие секунды он уже почти сроднился, Тони вдруг обнаружил, что лишился своего потенциального ужина (он же несостоявшиеся завтрак и обед). Консерва выпала и куда-то укатилась.
— Простите, — обвел Фалет всех присутствующих проникновенным взглядом умирающего лемминга, с трогательной заботой прижимая к груди мясницкий нож, — вы случайно не видели мою банку?

Отредактировано Tony Myles (26.04.12 21:05:22)

События начинали разворачиваться слишком быстро и Рэнди не мог это не отметить. Мало того, что персонажей на один квадратный метр становилось как-то подозрительно много... Ну сами подумайте, пять человек (?) перед захудалым висперширским кафе в 7 часов вечера - позавидует любой массовик-затейник. В последнее время улицы городка пустеют достаточно рано, ибо костлявая рука Смертушки с подачи Кардиолога так и зависла над Висперширом.
А тут вот и Триша-наседка, и какая-то подозрительная личность в сером плаще. В то время как Рэнди прикидывал траекторию падения девушки-с-фонаря, а его братец наматывал круги вокруг фонаря, в этот самый фонарь с мелодичным звуком вписался мужчина-с-ножом. Когда раздалась сакраментальная фраза про банку, Аддамс-младший уже летел к фонарю с восторженным воплем:
- Поймаю, поймаю, пойма-а-аю! - что, видимо, относилось к сползающей с фонаря брюнетке. Но и в этот раз планам молодого химика помешали. Не кто иной, как Филипп Аддамс, запутавшись в длинных конечностях, лестнице и еще бог знает в чем, уже стремительно летел на... Рэнди. - Или не пойма-а-а...
Что ни говори, а Фил очень удачно распластался на своем братце. От грохота упавшей лестницы (или Аддамса?) все еще звенело в ушах и Рэнди попытался подползти к фонарю, чтобы все-таки поймать несчастную девицу. С братом на спине уполз он не далеко. По крайней мере, когда Рэнди уткнулся взглядом в полы плаща с пятнами крови, ему уже хотелось не ползать по грязной улице, а бежать куда-нибудь далеко, где есть запасы взрывоопасных веществ.
- А-а-а-а! Это же он, он, - храбро закричал Рэнди, в панике барахтаясь под Филиппом, который, такое ощущение, что не собирался вставать. - Мисти, хватай его!
Тем не менее, Рэнди с трудом, но все же поднялся на ноги, нарочито медленно отряхнул белый халат, который уже не казался таким белым, каким был еще утром. Прокашлялся, пихнул в бок брата для профилактики и остановился взглядом на несколько помятой жестяной банке.
Что это тут у нас? Консервы?

Судя по звукам, доносившимся снизу, на земле было весело. Гораздо веселее, чем здесь. Как порядочный человек, и - тем более- как порядочный ангел, не принять в этом очаровательном безобразии Оз была не в силах, но все еще колебалась. Оставить эту прекрасную работу старинных мастеров было невозможно...так бы любовалась.
- Триша? - от созерцания прочных чугуниевых загогулин девушку отвлек до боли знакомый голос. Она изогнула шею и посмотрела вниз. Внизу стоял субъект в сером плаще. Субъект, как и голос, тоже показался ей до боли знакомым, из чего она сделал вывод, что говорил именно этот тип. А через секунду в памяти всплыло и имя типа.
- Тони! - радостно крикнула Оз, забыв о какафонии, творившейся вокруг фонарного столба.
И все-таки спускаться.
Бросив на фонарь печальный взгляд, Триша залихватски свистнула и съехала вниз по столбу, рискуя протереть на штанах дырки размером с пол-Виспершира. Этот трюк она подглядела у знакомых пожарников и теперь радовалась, что наконец-то смогла его повторить. Только вот скорость ангел рассчитать не смогла. Ангелы вообще плохо рассчитывают скорость и траекторию падения, вот и врезаются во что ни попадя, хотя с земли это смотрится очень даже симпатично. Самый знаменитый из падучих ангелов по неведомым Триш причинам был особо отмечен человеческими учеными (а откуда еще взяться байкам про Неопознанные Падучие Субъекты? Только от земных ученых!), хотя как ангел себя зарекомендовал весьма посредственно.
Внизу определенно было весело. Лестница валялась поперек улицы, Адамсы валялись поперек лестницы, а вот поперек Адамсов не валялось никого. А жаль, мимоходом подумала Патриция, заключая в дружеские медвежьи объятия Мисти. А близнецов она потискает позже. Старую и всеми признанную игру в кучу-малу Оз любила, но исключительно в качестве стороннего наблюдателя, поэтому развернулась на сто восемьдесят градусов и излила все свое нерастраченное дружелюбие на Майлса. Ему нужнее. Во-первых, она его знает, а, во-вторых, у него побитый вид. Причем, судя по темно-красным пятнам на плаще, в буквальном смысле. К тому же, в чем Триша была уверена, так это в том, что человеку, с такой трогательной беспомощностью сжимающему в руках нож, просто необходима дружеская поддержка.
Следующими на очереди были Филипп? Или не Филипп? и Рэнди? Или как-то по-другому? Адамсы, братья-химики и, судя по всему, акробаты.
- А? Что? Где? - Патриция задрала голову и с грустью взглянула на фонарь. Фонарю на Тришу было до лампочки, поэтому она решила, что не стоит так убиваться и вообще лучше людям помочь. Ну как помочь.
- Воооот она куда упала, - заворковала Оз, ухватившись за один из концов лестницы и потянула на себя. И еще раз. С третьей попытки она сообразила, что надо бы сначала спихнуть с лесенки близнецов.
- Подъем! - голосом счастливого пьяницы пропела Триш, хватая одно из барахтающихся тел за руку (предположительно) и пытаясь хотя бы оттащить парня от лестницы, не говоря уже о том, чтобы поставить его на ноги. Бесполезно. С досады пнув лестницу, Оз отошла в сторонку, дабы подождать, пока конфликт завершится сам собой. Очень уж ей хотелось сегодня всех обнять.
Еще бы, такой прекрасный день!

Отредактировано Trisha Oz (14.05.12 23:32:15)

Не то, чтобы падать на брата было приятно, но за неимением другой альтернативы приходилось пользоваться тем, что есть. Вообще, этот вопрос в философском плане был очень сложен. Лучше бы, конечно, вместо Рэнди там оказалась какая-нибудь симпатичная молодая особа противоположного пола, тогда и лежать было б приятнее, и вполне объяснимая ситуация для случайных прохожих. С другой стороны, падать на девушек было в некоторой степени некультурно. Правила предписывали сначала сводить особу в кино, театр или, на худой конец, в кондитерскую; торжественно пылая от любви, резко подскочившей температуры и других не менее важных чувств вручить девушке букет. А потом можно и падать сверху, но не на улице, это может не совсем понравиться ей. С братом в такой ситуации было все понятнее. Ему и цветов дарить не нужно. Только жалко наблюдать, как твоя точная копия обрастает синяками и пылью с тротуара, пока вы вдвоем барахтаетесь, запутавшись в собственных конечностях. В целом, вопрос был глубоко философским и неоднозначным даже для пытливых мозгов юного ученого, но в данный момент его меньше всего волновали вопросы этики.
Не успел Филипп всеми своими костяшками рухнуть на брата, как тот начал вопить и барахтаться так, как будто изображал перевернутого на спину майского жука. Театральные потуги Рэнди вылились в море воплей, споров, путаницу в ногах, руках и прочих конечностях , а также несколько ушибов на спине и шишку на лбу, которая болела и делала Аддамса отдаленно похожим на единорога. Рыжего такого единорога. Под конец всего этого действа из-за воротника халата выполз крайне недовольный внезапным филотрясением Роджер. Отчаянно пища, он цапнул старшего Аддамса за нос, но соскользнул и повис, держась за него зубами.
Здесь до Филиппа дошло, что так испугало его брата.
- Кардиолог! - выпалил он, не слишком заботясь о последствиях, и резко вскакивая на ноги и, снова не удержавшись, схватился за фонарь. От прицепившегося за нос Роджера слова получались гнусавыми, как во время насморка.  Дать уйти маньяку - дело непростительное. Мало того, что кто-нибудь, возможно даже сам Фил, рискует умереть, так еще и теряется такой объект для научных изысканий! Аддамс уже давно  вознамерился выпросить  бедного убийцу после его поимки для проведения пары важнейших, на его взгляд, экспериментов, но проект застрял где-то в мэрии. Наверняка стоило потрудиться вспомнить, как зовут этого самого, который мэр, а не подписывать его "Большой начальник всея Виспершир". Хотя, по мнению Филиппа, это прозвучало достаточно уважительно. Увидев, что мужчина с ножом направился к Мисти, парень решил, что надо, наконец, действовать и как-нибудь отвлечь внимание предположительно кардиолога от девушки буквально на пару секунд. Ибо нож был в непосредственной близи с ее лицом, выхватить его просто так было опасно. Пока химик размышлял над способами отвести внимание, нож врезался в столб, и, похоже, застрял. Подскочив к мужику с консервами, Аддамс схватил его за руки, чтобы быть уверенным, что тот не уйдет и не полезет за еще одним ножом.

Жизнь несправедлива.
Всю свою сознательную (хотя сознательной ее называла только Оз) жизнь Триша упорно отрицала сей прискорбный факт. Она даже организовала партию "Жизнь Прекрасна!", но в нее почему-то вступил только хомяк. И то, потому что Триш за него так решила - он же говорить не может. Остальные почему-то стремились попасть в "Унитарный Виспершир". Ну и ладно. Метатрон с ней, этой партией. Главное - чтобы людям нравилось! В конце концов, от этого ангел не разуверится в справедливости жизни.
От этого не разуверилась. А вот заметив, что поднявшийся на ноги один-из-одинаковых-Аддамсов пошел обниматься не к Трише, которая радостно улыбалась и скромно махала рукой, а к Тони, девушка позволила уверенности в своих убеждениях поколебаться. Как же так? Вот же она, стоит, обнимай - не хочу! Тем более Майлс уже тянет руки к Мисти. Уголки губ резко опустились вниз, а в глазах заблестели слезы. Нет, она не завидовала Тони - во-первых, зависть это нехорошо, а во вторых, нельзя завидовать тем, с кем обнимался пару мгновений тому назад. Просто от нехватки дружеских объятий и умереть можно, а стоять неизвестно сколько лет в очереди на новое тело ей не хотелось. К тому же, она все равно всех впереди себя будет пропускать - им же нужнее.
Зидекиэль бы, наверное, так и разрыдалась, предварительно прижавшись щекой к фонарному столбу, но если день не задался, то не задался капитально.
- Кардиолог!
- Где? - пискнула Триш, пару раз повернувшись вокруг своей оси, ибо голова на 360 градусов не проворачивалась. Досадное упущение, но мириться можно. Еще раз крутанулась. Наклонив голову, посмотрела на Аддамса. На второго Аддамса. На Мисти. Кардиолога она среди них категорически не видела. Разве что он спрятался за Джевел, из чего следовало, что нагоняющий ужас на весь город маньяк, скорее всего, был маленьким ребенком, а это было абсурдно. Маленькие дети вилку держать правильно не могут, что уж говорить о более серьезном оружии. К тому же, считала Триш, они милые. А милые существа не могут быть опасными в принципе. По крайней мере, Патриция прилагала все усилия, чтобы люди в это поверили. Правда, выходившие в прокат фильмы ужасов типа "Чудастиков" упорно мешали ее благим намерениям осуществиться. Задумавшись о роли милого (например, хомячков) в этом мире, Оз отвлеклась от происходящего. И только звонкий голосок Мисти вывел ее из состояния глубокой задумчивости.
-...Меня тут убивают, а он ему руки пожимает!
Зидекиэль ойкнула. Видимо, она что-то упустила из вида. Даже не видимо. Совершенно точно. Она в упор не видела, кто покусился на жизнь ее знакомой. Из чего был сделан вывод, что надо подойти поближе, дабы разглядеть злодея и спасти Мисти. Приближение не дало ничего, разве только пятна на пальто Майлса стали чуть бордовее, а выражение ужаса, смешавшегося с негодованием, на лице Джевел - чуть яснее. Надо было спрашивать. Надо было дергать кого-нибудь, потому как неизвестность была одной из тех немногих вещей, которых Триш терпеть не могла. Второй в списке после комочков в манной каше.
Рассудив, что малознакомым людям вряд ли будут помогать, Патриция подошла к Тони и осторожно дернула его за рукав.
- А зачем убивают-то? И кто? - еще раз оглянувшись в поисках маньяка, Оз вдруг поняла сакральный смысл сказанного Мисти. Убийца пожимал кому-то руки. А Филипп (или Рэнди?) обниматься именно к Майлсу пошел! А если к Мисти? И не обниматься, а убивать?
Ангел с ужасом посмотрела на Аддамса и потянула Майлса за рукав. Рано ему еще умирать. И вообще надо вызвать полицию, а то в итоге не одна она будет стоять в очереди за очередным пропуском в мир людей. Конечно, при условии, что после смерти Мисти и Рэнди (или Филипп) Аддамс станут ангелами, а не наоборот.

- Не надо врача! -запротестовал Фил, как на буксире протащившись вслед за мужчиной, которого продолжал держать обеими руками. Это был уже верх наглости. Мало того, что собрался всех здесь убивать, так ему еще и мало! Решил дополнить картину каким-нибудь эскулапом местного производства. Нашелся любитель ассорти!

Вообще Филипп считал, что любое дело надо доводить до своего логического конца, чтобы не задерживать окружающих. Так как это правило относилось ко всем, кроме него, то и под "окружающими" подразумевался исключительно он. И немного Рэнди, который подходил по внешним параметрам. А этот маньяк все тянул и тянул кота за хвост, даже, вероятно, не задумываясь, что кто-то может спешить по своим делам. Внезапно Аддамсу захотелось закончить собирать пазл, который он начал в возрасте шести лет, долепить из пластилина подарок брату на четырехлетие и проверить, не выросли ли ноги у почти готового киселя, уже неделю жившего на табуретке под лестницей.

- Мисти, не будь эгоистом, тут всех убивают, - буркнул он на замечание о своей вежливости. Юный химик искренне считал, что он самый вежливый в мире. И вообще, мама говорила, что он - солнышко, бывало даже дважды в день (когда путала его с братом), а потому в своих джентльменских навыках парень сомневаться не привык.

Собирались его убивать или нет - с этим надо было разбираться поскорее. 

- А кто-нибудь додумался вызвать полицию? - Филипп задал сакральный вопрос, все еще удерживая Кардиолога от мест массового скопления людей и официантов. Получалось плохо. К тому же выяснилось, что нападавший, судя по всему, был еще и вандалом и латентным любителем целоваться с тротуаром. Он покачнулся и бумкнулся прямо на пороге кафе. Еле-еле удержавшийся на ногах Фил не нашел ничего умнее, как с бодрым видом сообщить посетителям:

- А, мы тут консервами балуемся. Не обращайте внимания, - и с этими словами оттащил мужчину обратно к фонарю. Если с кафе набежит народ - они ввек не разгребут, кто кого убивает.

Все самые прекрасные вещи имеют свойство лопаться. Например, шарики. Может ли быть на свете что-то, прекраснее воздушных шариков? Любой розовощёкий человек лет пяти от роду убедит вас, что это решительно невозможно. Шарики великолепны, нет ничего лучше шариков! Но всё же они лопаются, эти разноцветные каучуковые чудеса. Рано или поздно.

Терпение Майлса походило на большой воздушный шар. Такой большой, что, лопни он, и сдует половину Виспершира. Но пока всё ограничилось лишь скромной дырочкой в боку и тихим «тссс».

— Тссс, — огорчённо прошелестел Фалет, разглядывая разошедшийся на боку шов. — Рэнди-или-Филипп Аддамс. Вы порвали мне плащ.
Ангел укоризненно посмотрел в глаза рыжеволосому юнцу. Полиция здесь так или иначе не помешает. Ведь речь шла о порче чужого имущества. Это серьезно, действительно серьезно. Так бывает всегда: всё начинается с порванных плащей и кончается порванными людьми. Нельзя допустить, чтобы юноша пошёл по наклонной.
— А я только сегодня его купил, — сокрушённо посетовал ангел, снимая с головы кепочку и протягивая её юному вандалу. — Пожалуйста, сэр. Пожертвуйте, сколько сможете.
Фалет жалобно смотрел на кепку. Кепка жалобно смотрела на Филиппа. В воздухе носились ионы милосердия и проникали через поры и кровь в сердца прохожих. Коих было немного. Недостаточно много, чтобы попытаться отбить фонарь у кучки странных незнакомцев. Прохожие просто ужасно быстро проходили мимо, и никто не спешил на помощь бедному маленькому Фонарю, попавшему в неловкую ситуацию.

— Триша, у тебя не найдётся нитки с иголкой? — Тони посмотрел на Оз и испытал внезапный прилив грусти: трубочист вот-вот заплачет! Вы когда-нибудь видели плачущих трубочистов? Это поистине бесчеловечное зрелище, полное печали и сажи.
— Не переживай, — принялся утешать он девушку, заодно пытаясь отыскать причину активности её слёзных желез. Ох уж эти слёзные железы. Вечно они всё портят. Лучше бы вместо них Создатель наградил людей вторым сердцем или запасной ногой. — Я куплю себе другой плащ. И фонарь обязательно починят. Нужно только вытащить из него мой нож.
Мужчина задумчиво посмотрел на торчащую из столба рукоять.
— Как жаль, что я так и не успел открыть им свою банку.

Отредактировано Tony Myles (24.06.12 14:02:14)

Будь Триша немного покорыстнее и чуть менее зидекиэлистой, она бы могла горы свернуть, лишь пустив слезу. Точнее, сделать так, чтобы ради нее горы свернули. Или ради того, чтобы она плакать перестала. А какая разница? Главное - результат. Но сама мысль о манипулировании людьми вызывала у ангела суеверный ужас, а поплакать можно и без таких масштабных последствий. Правда вот, утешать девушку, когда она расходилась, было бесполезно...
Выслушав утешения Тони, Оз только громко шмыгнула носом в знак благодарности. Не сказать, чтобы это остановило слезы и всхлипывания, но Майлс же пытался! Майлс же посочувствовал! Понял! Все еще всхлипывая и хлюпая носом (надо сказать, ангельского в девушке в эти моменты совсем ничего не оставалось), она полезла в карман костюма за иголкой для Тони.
Надо сказать, сумочек Триша не признавала категорически. Видимо потому, что она и в карманы могла запихнуть приблизительно тот же арсенал, только руки бы свободными остались. Выудив на свет морковку, схему для вышивания крестиком, карманный орфографический словарь, ершик для чистки каминных труб, баночку гуталина и значок с Битлмэном, Патриция поняла, что иголки тут нет. Не оказалось ее и в другом кармане. Из чего девушка пришла к выводу, что вот теперь она мало того, что плакса, так еще и совершенно никчемная плакса. Распихав свой багаж обратно по карманам, Патриция виновато взглянула на Фалета и приготовилась к продолжению банкета. То бишь, перейти к стадии "истерика", что с Зидекиэль случалось крайне редко. Почти никогда.
- Действительно, - раздался голос одного-из-этих-Аддамсов, - Ради собственного - не дело. Надо афиши повесить, пусть другие тоже порадуются.
- Но их же еще рисовать надо, - почесав цилиндр, заметила Триша, - и народ обзванивать. Или приглашения по почте разослать...а вдруг беспорядки? Протест? Голодовка? А вдруг никто не придет? - заволновалась девушка. Впрочем, волнение тут же улетучилось - ангел сосредоточенно наблюдала за действиями юного химика.
- Ой, а как это? - восхищенная явно магического происхождения трюком Аддамса, Патриция воодушевленно потрогала когда-то порванную ткань. Как новенькая. Выглаженная и выстиранная. Триша восторженно взглянула на рыжеволосого чародея.
- Это магия, да? - химию как науку Триш не признавала. Алхимию - пожалуйста, гораздо веселее все подряд в золото превращать, чем эти формулы зубрить. Одни названия чего стоят!
А может она и ошибалась в людях. Может они лучше, чем хотят казаться. Послушав, как воодушевленно Филлип (или Рэнди) предлагает Тони помощь, девушка снова чуть не прослезилась. На этот раз от счастья. Она даже Мисти подмигнула: мол, все прекрасно, солнце светит, птички поют, люди помогают ангелам...одним словом, романтика!

Отредактировано Trisha Oz (27.06.12 19:38:09)

— Плащ? — переспросил ангел, наблюдая, как руки Филиппа творят маленькие научно объяснимые чудеса с его одеждой. Руки. Майлса всегда волновали чужие руки. Особенно, когда эти самые руки пытались (не)навязчиво коснуться его персоны. Причина этой боязни уходила дорожкой из хлебных крошек к кондитерской, где работал Хаагенти. Но в этот раз обошлось, — Фалета не только не подвергли  аморальному физическому контакту и не наделали в его материальной и не очень сущности новых дыр, а даже ликвидировали одну лишнюю. Теперь будет меньше дуть по ночам. Ангел благодарно улыбнулся Аддамсу, попутно послав ему куда-то в район правого предсердия Луч Любви и Вселенской Благодати. Это был один из тех волшебных лучей, которые не способен почувствовать простой смертный и обнаружить ни один исправный дозиметр. Но благодаря этому лучу (а точнее — его мармеладно-розовому спектру) юному химику отныне будет везти чуть больше, колбы с реактивами станут разбиваться чуть реже, а хомяк Филиппа проживет долгую и счастливую хомячью жизнь, умерев от передозировки морковкой после очередного сытного завтрака накануне своего десятилетия.

Но ничего этого Фалет не сказал. А сказал он, как нетрудно догадаться, совершенно другое.
— Ах, этот плащ, — монотонно замурлыкал ангел себе под нос, — чудесная вещь. Мне продали его со скидкой (при слове «скидка» грудь Тони гордо выкатилась вперёд — ещё бы, такое достижение, при его-то финансах). Но, кажется, его прежний владелец очень любил тушёную свёклу. Иди клюквенный ликёр. Или это пятна от варенья? — Тони повертелся вокруг своей оси, разглядывая аляповатый узор на ткани, потом обернулся к Трише:
— Как считаешь?
О, трубочист, несомненно, эксперт в пятнах. Это Фалет знал наверняка. А может, читал в какой-нибудь сомнительной беллетристике, вроде: «Сто и один невероятно глупый факт о цилиндрах и их владельцах».
В это время девушка по имени Мисти щекотала непонятным секретом ухо спасителю дырявых плащиков. Майлс изрек тактичное «Гм!», дав понять, что ровным счётом ничего не слышал, но тем не менее претендует на маленький кусочек внимания:
— Филипп, — обратился он к молодому человеку, решив, что это всё-таки именно Филипп, потому что на Рэнди тот был совсем не похож. В крайнем случае, на какого-нибудь Реджинальда, — а не найдётся ли у Вас хорошего пятновыводителя? Боюсь, химчистка мне не по карману.
Смущённо посмотрев себе под ноги, ангел обнаружил лежащий на асфальте неизвестного происхождения пузырёк. Пузырёк почти наверняка выпал из кармана Филиппа. Возможно, Майлсу повезло, и внутри коварно скрывался тот самый пятновыводитель. В любом случае, находку следует вернуть владельцу. Но сам пузырёк так не считал: он всем своим неорганическим существом стремился на волю и, стоило Фалету взять его в руки, тут же выскользнул, разлетевшись на нечётное количество осколков. Похоже, вторичное столкновение с грубым неотёсанным асфальтом окончательно разбило его хрупкую душевную организацию, — стекло бывает таким чувствительным!
Улицу заволок густой зеленоватый дым.

Отредактировано Tony Myles (04.07.12 17:43:09)

- Ну я и говорю: магия, - Триша упрямо гнула свою линию. Она была свято уверена, что химики только скрывают свою волшебную деятельность за громким словом "наука". Недаром же все эти альдегиды, аминокислоты, углеводороды и прочие загадочные соединения, скрывающиеся за, казалось, от балды взятыми буквами, для простых обывателей казались африканской грамотой. А схемы соединений - как минимум пентаграммами. Ну а что, вполне возможно, что химики, сами того не сознавая, практикуют какой-то особый вид магии. Должен же ее в этом Виспершире хоть кто-то практиковать, в самом деле. Тем более, Патриция была уверена, маги носят совсем не котелки и пончо, а белые халаты и растрепанные прически. Переубедить ее в этом было невозможно. Для верности Оз еще и улыбку применила, как последний и неоспоримый аргумент.
А это загадочное слово "пятновыводитель"? Бытовая магия, как ни крути. Правда, Триш все-таки предпочитала с этим загадочным продуктом деятельности висперширских ученых не связываться - совсем недавно ее соседка, воспользовавшись этим средством, не только пятна удалила, но и рубашку мужа. А она, Зидекиэль, потом доказывала, что она влезла в их окно в два часа ночи, чтобы помирить супругов, а не украсть фамильное серебро. Она вообще не знала, что у них есть фамильное серебро. И, слава богу, полицию не вызвали, а то смотрелись бы крайне глупо в ночных колпаках под лучами фонарей служителей закона. Кстати о фонарях. Девушка с тоской задрала голову, печально глядя на фонарь. А ведь там еще одно пятно есть. Совсем кошмарное. Надо идти за лестницей, - впрочем, она не особо торопилась: кто-то из троих людей мог оказаться Кардиологом. А он, может, этого и ждет. Он, может и падение лестницы подстроил! Но выстроить логическую цепочку до конца Трише помешал громкий звон разбитого стекла. И зеленый дым, который выглядел слишком уж подозрительно.
Это он! - подумала Оз, пытаясь запрыгнуть обратно на фонарь. Дальнейшие мысли оборвались в самом начале, ибо девушке эта мысль показалась довольно забавной. Ну не смешно ли?"Это он!" Кто - он? Кардиолог? Битлмэн? Да ладно, не смешите мой цилиндр, ему и без того смешно, - Триш в очередной раз схватилась за плащ Майлса - на этот раз чтобы не упасть. Катающийся по полу ангел - это зрелище не для слабонервных. И даже не для избранных.
- Привет Кардиологу, - крикнула Зидекиэль в спину Филиппу (или Рэнди). Между тем, на улице темнело и пятна на фонаре были видны все хуже и хуже, из чего Оз сделала вывод, что надо бы уже его зажигать. Все равно с утра от копоти чистить.
А маньяк он маньяк и есть. Его от копоти уже не отчистить. В последний раз хихикнув, девушка пошла за лестницей. За нож в спину она переживала, но осветить улицу, чтобы никто не спотыкался и не падал в темноте, было важнее.
К тому же, как она осколки в темноте с асфальта уберет-то?