На безусловно придирчивый взгляд мисс Тёрнер, ужин проходил на самом что ни на есть высоком уровне. Высоком настолько, что не считай Марджери самоуверенность дурным тоном, она была бы уверена: официанты и метрдотель руководствовались её брошюрой "Как устроить и не омрачить элегантный и неформальный ужин", разработанной для внутреннего использования в муниципалитете.
Надо сказать, мисс Тёрнер некоторое время колебалась прежде, чем принять приглашение мистера Хадсона в ресторан. В последнее время достойный и в высшей степени респектабельный банкир вёл себя так, что сумел озадачить, насторожить и встревожить Марджери. Прежде она не замечала за ним ни любви к трёхколёсным велосипедам, ни склонности по вечерам после работы тратить время на то, чтобы столь светло и открыто улыбаться случайным прохожим, ни этого странного, неподвижного взгляда, который мистер Хадсон стал устремлять на неё, нанося визиты в мэрию. Сперва Марджери заподозрила банкира в маниакальности, однако он не был замечен в интересе к хирургии и вряд ли мог оказаться Кардиологом, а два маньяка для одного сравнительно небольшого города - нерациональное расточительство. Получив приглашение на должность личного помощника мистера Хадсона, мисс Тёрнер уже совсем было уверилась, что всё дело в промышленном шпионаже и переманивании кадров, однако Артур принял отказ так изящно, мягко и невозмутимо, что Марджери устыдилась своих недостойных подозрений. Оставалась последняя версия - эмоциональная нестабильность неясного происхождения. Движимая желанием выяснить её причины и в случае необходимости оказать посильную помощь достойному человеку, мисс Тёрнер приняла приглашение на ужин. Она даже сочла, что будет разумным поддержать неформальность обстановки, поэтому костюм на ней был не коричневый, а тёмно-бордовый, туфли на каблуке не семь, а десять сантиметров, волосы подвиты кончиками наружу, что создавало более фривольное впечатление.
Последние сорок минут Марджери пребывала в некотором недоумении. Ресторан был подобран с тем тонким остроумием, которое помогало счесть выбор ненавязчивым извинением за приглашение под чужие знамёна. Свет был приглушён настолько незначительно, что это избавляло присутствующих от ощущения чрезмерной интимности. Чайные розы, которыми был декорирован зал, создавали впечатление аристократичности без излишней романтичности. Продумать все эти мелочи и позаботиться о них мог только человек в высшей степени организованный и разумный. Если верить этому впечатлению, мистера Хадсона никак нельзя было охарактеризовать иначе. К тому же в ходе встречи он продемонстрировал столь блестящую эрудированность и остроту мысли в вопросах цен на сыр, мировой геоклиматологии и финансировании городских фонтанов, что подозревать его в эмоциональной нестабильности стало почти постыдным.
- Да, мистер Хадсон, благодарю вас, совсем немного, пожалуйста, - Марджери позволила себе одну из своих самых неформальных улыбок и подумала, что комплимент будет уместен: - Должна сказать, здешнее вино великолепно. Подобное мне доводилось видеть лишь при инвентаризации подвалов мэрии и пробовать только на торжественных приёмах в Первом Висперширском банке.
Мисс Тёрнер не сомневалась, что качество вина на банковских раутах определялось исключительно вкусами мистера Хадсона. Иначе и не могло быть в учреждении, которым руководил человек, способный оценить красоту машинок Сзадивари и расчесать волосы на пробор прямой, как политическая доктрина Израэли. Таким пробором можно было даже залюбоваться, что Марджери немедленно сделала, попутно размышляя, как мистер Хадсон относится к коллекциям, далёким от деловых нужд, и было ли бы ему интересно взглянуть на её собрание пластинок Деллы Фитцпатрик. К счастью, мистер Хадсон не позволил мыслям мисс Хадсон зайти в дебри, о которых она потом могла бы пожалеть, поскольку напрямую воззвал к её вниманию. Марджери мгновенно сосредоточилась и разбудила свою прикорнувшую было компетентность.
- Разумеется, мистер Хадсон, этим вечером моё внимание - ваше в неограниченном объёме, - мисс Тёрнер всем своим видом выражала живой интерес ко всему, что собеседник решит с ней обсудить.
Появление на столе официальных документов насторожило и на долю секунды обескуражило Марджери. Уж не собирается ли мистер Хадсон повторить попытку заманить её на работу, зайдя со стороны личной симпатии и представив себя настолько блестящим, чтобы с ним не смог бы сравниться даже мистер Пайтон? Это подозрение заставило мисс Тёрнер слегка нахмуриться. Сдвинув брови, она наблюдала за тем, как на стол постепенно перекочёвывают документы, держалась за свою компетентность и попутно не могла отделаться от ощущения, что ноты задушевности в голосе мистера Хадсона звучат на редкость подкупающе.
Объяснение происходящего прозвучало, как гром с ясного неба, и заставило Марджери в высшей степени некомпетентно воззриться на Артура. По прошествии нескольких секунд она сообразила, что подобный взгляд нарушает все правила хорошего тона и поспешно опустила глаза.
- Мистер Хадсон, прежде всего, я не могу не поблагодарить вас за в высшей степени организованный и продуманный подход, который вы избрали в вопросе личных отношений, - Марджери медленно и почти медитативно складывала представленные бумаги в одну аккуратную стопку. - Нельзя также не отдать должного бумаге с тиснением, логотипу банка и качеству общего оформления бумаг. Искренность же в подобных вопросах всегда была чем-то сродни гербу Виспершира, и нельзя не восхищаться вашим уважением к традициям, - мисс Тёрнер пригубила белое вино и одарила сотрапезника немного растерянной и всё ещё неформальной улыбкой.
Любой политик знает, как невероятно важно сохранять хладнокровие, если на переговорах вы неожиданно впали в панику. В этом случае у вас ещё остаётся шанс взять ситуацию в свои руки. Марджери сейчас несомненно была в панике, но всё ещё не теряла надежды овладеть ситуацией, а потому сделала хладнокровие своим оружием.
- Мистер Хадсон, мне бы хотелось, чтобы прежде, чем мы перейдём от формы этих, безусловно, важных бумаг, к их содержанию, вы ответили мне на один вопрос, - Марджери сделала ещё несколько глотков вина, мысленно проверяя чёткость своих формулировок. - Что подтолкнуло вас сделать мне это, столь далёкое от сферы деловых контактов, предложение?
Несомненно, ответ помог бы сделать некоторые выводы, но ещё он мог позволить утихомирить совершенно не соответствующую тихим широтам Виспершира бурю, поднявшуюся в душе мисс Тёрнер.

Невозможно не отдать должное проницательному человеку с прекрасными манерами, а мистер Хадсон, безусловно, был именно таким человеком: в противном случае ему не удалось бы так тонко уловить, насколько приятен будет его собеседнице комплимент, сделанный персоналу мэрии, да ещё и сформулированный столь изящно. Если бы мисс Тёрнер не считала, что краснеть - недостойно компетентной деловой женщины, вовлечённой в большую городскую политику, непременно сейчас зарделась бы. Однако Марджери полагала, что нет случаев, подходящих для чрезмерно эмоционального выражения чувств, а потому ограничилась удовлетворённой улыбкой с лёгким оттенком благодарности.
- Должна заметить, мистер Хадсон, у вас тонкое и на редкость верное понимание того, что можно считать достоянием политического института, - проговорила мисс Тёрнер, с удовольствием пригубив вино. - Изящество в сочетании со строгостью, взвешенность, подлинный профессионализм - всего этого часто так не хватает в наше время, - в голосе Марджери прозвучали ностальгические нотки: если бы встреча проходила в более привычной обстановке, а они с мистером Хадсоном уже успели сойтись поближе, она бы непременно вслух отдала должное общественным традициям альбертианской эпохи, но сейчас ситуация казалась слишком непривычной и шаткой, чтобы позволить себе столь явно расслабиться.
Будучи склонна к глубокому самоанализу и способна производить его в любые, порой самые неожиданные и критические моменты, мисс Тёрнер заглянула к себе в душу и признала: мистеру Хадсону удалось всерьёз взволновать её, затронув самые тонкие, чувствительные струны. Всё его поведение говорило о том, что перед ней человек не только интересный и состоявшийся, но и в высшей степени достойный, понимающий правила хорошего тона где-то на уровне основных человеческих инстинктов. Как деликатно он сохранял расстояние между ними, наливая ей вино! До чего располагающе и невозмутимо улыбался, предоставляя ей документы! Сколько открытости выражали кончики его пальцев, несмотря на всю демонстрируемую сдержанность!
- Подобный подход невозможно не оценить, мистер Хадсон, - Марджери вложила в свои слова больше теплоты, чем когда-либо. Она даже собиралась сказать "дорогой мистер Хадсон", но решила, что их отношения находятся не на том уровне, который позволяет такую вольность.
Будучи ещё в студенческие годы автором нашумевшей статьи "Улыбки и жесты - друзья или враги делового человека?", мисс Тёрнер понимала, сколь значительную работу проделал её собеседник, чтобы держаться таким образом. Жестология - сложная наука, и если мистер Хадсон так хорошо овладел ею, у него явно были на то причины. Мысль о том, что именно сегодняшняя встреча с ней, Марджери, послужила такой причиной, непозволительно будоражила и внушала тревогу. Стремясь унять душевный трепет, мисс Тёрнер аккуратно сложила перед собой руки, усилием воли победила желание сделать из салфетки плащ для столового ножа и посмотрела в лицо мистеру Хадсону. Душевный трепет не только не унялся, но и разгулялся с удвоенной силой, что снова подтолкнуло Марджери припасть к бокалу.
Ответ, данный на уместный и тонкий, по словам собеседника, вопрос, потряс мисс Тёрнер. Возможно, её подвела уверенность в том, что мистер Хадсон и эмоциональные переживания абсолютно несовместимы, возможно, всему виной было то, как усердно Марджери в последние десять лет отрицала само существование такого эфемерного явления, как влюблённость.
- Мистер Хадсон, вы вознаградили меня за уместность вопроса подкупающей прямотой ответа, - смятение сообщило улыбке мисс Тёрнер слегка безумный оттенок, однако не смогло заставить Марджери забыть о манерах. Небольшая пауза после подобного признания была вполне дозволительна и, пожалуй, её стоило использовать, чтобы проверить, хорошо ли мистер Хадсон себя чувствует, и не является ли его в высшей степени обстоятельная тирада признаком какой-нибудь скрытой, почти бессимптомно протекающей лихорадки. Как давняя знакомая, искренний доброжелатель и, наконец, как друг мисс Тёрнер была обязана это сделать.
- Ваше признание бесконечно лестно для меня, мистер Хадсон, поскольку вы, безусловно, один из самых интересных, а, главное, разумных и достойных граждан Виспершира, - голос Марджери прозвучал проникновенно, и даже расстояние между её рукой и рукой собеседника сократилось на одну восьмую дюйма. - Перечисленные вами признаки, особенно желание создать некую общую традицию и стремление придать нашему знакомству семейственности, представив меня миссис Хадсон, - явные симптомы того, что принято считать влюблённостью. Но прошу вас, прислушайтесь к себе: вы уверены, что эта внезапная тяга к моему обществу не проявление уважения или, к примеру, интереса к музыке в стиле ретро? Не следствие эмоционального перенапряжения, спровоцированного какой-нибудь скрытой лихорадкой? Вы в самом деле полагаете, что существование эмоциональной привязанности, называемой влюблённостью, можно считать доказанным?
Аргументы и твёрдая доказательная база - вот что способно спасти в любой ситуации. Сейчас мисс Тёрнер даже самой себе не смогла бы ответить, чего ей больше хочется - с тайным трепетом принять аргументы мистера Хадсона, если у него таковые найдутся, или с огромным облегчением их опровергнуть.
Салфеточная роза не годилась в качестве аргумента, но была до того изящна и пропорциональна, что Марджери залюбовалась ею.
- О, мистер Хадсон, столь эстетичную вещь нельзя назвать в полной мере бессмысленной, - мисс Тёрнер улыбнулась. - Я бы даже сказала, что она может послужить своеобразным дополнением к документам. И прошу, не тревожьтесь: у меня нет и мысли о том, что вы способны причинить мне какое-либо неудобство. Я слишком уважаю вас, чтобы подумать что-либо подобное.
Оказаться между бумажной розой, подшивкой документов, сомнениями и непонятным волнением - коллизия, достойная пера Снейкспира. В этот момент Марджери поняла, почему никогда не хотела быть на месте ни одной романтической героини.

Чувствовать себя за обеденным столом в ресторане так же уютно и комфортно, как за шахматным в гостях или книжном клубе, оказалось невыразимо приятно. Мистер Хадсон отвечал на комплименты с тем же продуманным изяществом, с каким гроссмейстер делал бы ходы, и это сочетание интеллекта и прекрасного воспитания вдвойне располагало к нему Марджери. Умение достойно поддержать беседу вот уже лет семь волновало её в мужчинах больше, чем способность выбирать вина или красиво преподносить цветы. Осознать, что сейчас избежать волнения явно не удаётся, оказалось отдельным, довольно-таки тревожащим воспоминанием.
- Представители мэрии прилагают все усилия, чтобы как можно лучше воплощать и отражать наиболее положительные качества граждан Виспершира, - мисс Тёрнер всё-таки не удержалась от финального аккорда в пьесе, которую оказалось таким удовольствием разыгрывать дуэтом с мистером Хадсоном.
Впрочем, приятность беседы не отменяла беспокойства, которое владело Марджери в связи с темой разговора и возможным нестабильным состоянием собеседника. Полностью справиться с волнением мисс Тёрнер было не под силу, и она, последовав примеру мистера Хадсона, тоже пригубила вино.
Ответы мистера Хадсона, какими бы они ни были, могли изменить очень многое. Если внезапно окажется, что он не придал своему состоянию должного значения, ни с кем по этому поводу не консультировался или просто неправильно оценил врачебный вердикт, то Марджери, как друг и искренняя доброжелательница, непременно позаботится о том, чтобы мистер Хадсон получил-таки необходимую медицинскую помощь, при необходимости будет навещать его в больнице дважды в неделю, а, когда он, наконец, исцелится, со спокойной совестью забудет о в высшей степени неординарном инциденте и вернётся к своей нормальной жизни. Если же мистер Хадсон здоров, его признания приобретут вес, способный напрочь вывести из строя идеальные весы, на которых мисс Тёрнер отмеряла себе жизненное равновесие в последние семь лет.
Слова собеседника о критическом взгляде на происходящее не могли не найти отклика в душе Марджери, и она откликнулась:
- Вы правы, мистер Хадсон, меня искренне радует, что даже в столь необычной и нестабильной ситуации вы не отказались от критического подхода к вещам, - она улыбнулась, и это вышло даже более сердечно и поощрительно, чем предполагалось.
Отрадно было сознавать, что мистер Артур Хадсон остаётся мистером Артуром Хадсоном даже в такой сложной ситуации, как подозрение на влюблённость. Это успокаивало и возвращало чувство стабильности, едва не утраченное из-за треволнений этого вечера. Чёткий медицинский отчёт о здоровье, предоставленный в сжатой форме ещё больше развеял какие бы то ни было сомнения относительно психического состоянии главы Первого Висперширского банка. Что касается физического здоровья собеседника, то в этом мисс Тёрнер не могла не довериться предоставленным ей справкам.
Итак, мистер Хадсон абсолютно здоров, уверен в себе, не берёт назад своих слов и намерен вручить ей бумажную розу собственного изготовления.
Сделав глубокий вздох, Марджери внимательно посмотрела на розу, как будто рассчитывала найти у неё ответы на свои сомнения, потом подняла взгляд на собеседника.
- Мистер Хадсон, я искренне и глубоко рада, что вы полностью здоровы, вы развеяли очень серьёзные мои опасения, - мисс Тёрнер улыбнулась и не стала говорить, что другие опасения теперь только троекратно возросли. После короткой паузы она осторожно прибавила: - С моей стороны было бы очень невежливо отклонить предложение о знакомстве с миссис Хадсон, - розу Марджери приняла с той же невозмутимостью, с какой приняла бы степлер из рук сотрудницы секретариата.
Не удивиться тому, как легко и непринуждённо мистер Хадсон перешёл от медицинского отчёта к философской беседе о сути любовного чувства и самой возможности его существования, было невозможно. Казалось даже, что его речь стала более свободной, более богатой и, что совсем невероятно, образной. Марджери слушала с тем трепетом, душевным смятением и неослабевающим вниманием, с которым слушала некогда только лекции профессоров Кэрролла и Делмар. Выводы были точны, выверены и замечательно логичны. Не ответить на них достойно было бы недопустимо, к тому же то, как естественно из уст собеседника прозвучало её имя, лишь подхлестнуло разговор. Коротко вздохнув, мисс Тёрнер, решилась:
- Как выпускница нашей Академии, я, разумеется, знакома с классическими образцами литературы и философии, - Марджери с трудом удерживалась от того, чтобы начать теребить бумажную розу. - И вынуждена согласиться с вашим мнением: привязанность любовного плана можно считать доказанным явлением в области эмоциональной, физической и даже интеллектуальной. Она стала серьёзнейшим фактором, повлиявшим как на эволюцию, так и на деградацию человечества, и лучшие из нас были подвержены ей, - на секунду мисс Тёрнер смолкла, задумавшись о том, насколько интимно прозвучало это "нас". Так и не найдя ответа, она продолжила: - Я, как и вы, полагала в юности, что уравновешенный и логичный человек может быть избавлен от таких всплесков эмоциональной нестабильности. Жизненный опыт показал, что я ошибалась, поэтому мы с вами вновь согласны: никто не застрахован от любовного чувства. В том числе и я, Артур, - вот это уже и в самом деле показалось Марджери интимным, почти неприличным, но она решила, что следует как-то отплатить за откровенность собеседника. - В нынешнем моём зрелом возрасте я только могу добавить к своему мнению, что взрослый человек непременно должен подкрепить любовную симпатию уважением и тщательной, всесторонней проверкой своей совместимости с предметом симпатии.
Теперь, наконец, можно было перевести дух, поднести к губам бокал и позволить себе осознать всё разом: подлинность признаний мистера Хадсона, собственное усилившееся смятение, ставшее подозрительно радостным, и даже эти неожиданные "Марджери" и "Артур". Мисс Тёрнер всерьёз опасалась, что по ней видно, как она взволнована.

Отредактировано Marjorie Turner (17.01.13 04:18:00)

Умение проигрывать - качество, присущее людям, привыкшим побеждать. То, как легко мистер Хадсон удержался от продолжения их словесной дуэли, состоявшей из обмена комплиментами, ещё раз подтвердило его репутацию человека, обладающего идеальным чувством меры. Это не могло не импонировать мисс Тёрнер, и она ответила собеседнику ещё более открытой и тёплой улыбкой, чем прежде.
Теперь, когда приглашение к знакомству с миссис Хадсон прозвучало более конкретно и предметно, необходимо было выбрать оптимальное для всех сторон время. Вновь пригубив вина, мисс Тёрнер погрузилась в размышления. Вечера пятниц - для подготовки к отдыху, последние часы воскресений отданы семье и лёгким сожалениям о том, что праздности пришёл конец, и, пожалуй, только субботы идеально подходят для ярких событий и новых знакомств.
- Поверьте, мистер Хадсон, приглашение к знакомству с вашей мамой для меня приятно и лестно, - Марджери смотрела собеседнику в глаза, демонстрируя абсолютную искренность своих слов. - Думаю, что суббота будет идеальна для первой встречи и удобна всем.
На секунду мисс Тёрнер задумалась, не было ли числительное "первая" лишним в произнесённой фразе? Что, если она не понравится миссис Хадсон? Или мистер Хадсон не стремится их чрезмерному сближению? Впрочем, по здравом размышлении Марджери решила, что только натуры, не умеющие обуздывать свои эмоции, позволяют себе предаваться беспочвенным страхам.
Она снова улыбнулась мистеру Хадсону, надеясь таким образом скрыть излишнее волнение, и тут же испытала облегчение при виде салфетки, которую собеседник решительно взял в руки, а потом не менее твёрдым жестом вернул на место. Если человек увлечённо предаётся рукоделию в нейтральных обстоятельствах, он всего лишь до крайности сосредоточен на своём хобби. Если он делает то же самое в момент важного разговора, чувства этого человека, вероятнее всего, в смятении. В большинстве случаев Марджери не любила волноваться в компании, поскольку в этом было что-то нестабильное, но сейчас общая тревога казалась скорее объединяющим чувством. Мисс Тёрнер со спокойной душой поменяла местами вилку и нож, а потом переложила их обратно.
- Не стоит благодарности, Артур, - произнесла Марджери со всей сердечностью, на какую была способна. - Ничто так не поддерживает в нестандартных обстоятельствах, как возможность посоветоваться с кем-то, кто уже прошёл нечто подобное, и посредством его поддержки убедиться в своей нормальности.
Как бы сдержанна, невозмутима и хорошо воспитана ни была мисс Тёрнер, ей оказалось неожиданно сложно удержаться от удовлетворённой улыбки, когда мистер Хадсон поделился тем, насколько невелик его опыт любовных переживаний. Быть первой нарушительницей спокойствия - это ли не вершина карьеры для молодой женщины? Любовные романы спорили в этом вопросе с трудовым кодексом, и сейчас Марджери была не вполне уверена, кому доверяет больше. Так или иначе, теперь она могла с уверенностью сказать, что недавнее смятение можно со всей ответственностью назвать радостным.
Речь мистера Хадсона, ставшая ответом на анализ, которому мисс Тёрнер подвергла такое явление, как любовное чувство, прозвучала продуманно, логично, уважительно и почти монументально. Вне всяких сомнений, подобная тирада требовала достойного ответа, и Марджери собралась с духом, надеясь, что ей удастся выступить не хуже, чем на ежегодном отчётном собрании в мэрии.
- Мистер Хадсон... - нет, подобное начало никуда не годилось, и она решительно сменила тон: - Артур. В первую очередь не могу не сказать, что полностью согласна с вами: как бы ни была любовь иррациональна, нелогична и порой травмоопасна, она является едва ли не самым лучшим скрепляющим элементом для любого долговечного моногамного союза. Это описано величайшими авторами и подтверждено заслуживающими доверия специалистами. Кроме того, невозможно не признать: с точки зрения рассудка и классической логики мы могли бы стать одной из наиболее гармоничных и сбалансированных пар Виспершира, - тут Марджери слегка зарумянилась: вышесказанное было отчасти комплиментом самой себе, а это шло вразрез с правилами мисс Тёрнер. - Однако, несмотря на это, я пренебрегла бы всеми очевидными выгодами и отклонила ваше предложение, если бы чувство, существование которого мы сегодня признали, не внесло свои коррективы. Артур, - мисс Тёрнер серьёзно и твёрдо взглянула в глаза собеседнику. - В силу интереса не только рационального, но и иррационального, а также той нарождающейся потребности, которую вы упомянули, я принимаю ваше предложение и буду рада продолжить наши встречи.
Мягкий голос Деллы Фитцпатрик вплыл в разговор. Марджери вдруг вспомнила, что это именно Артур позаботился о музыкальном сопровождении завершающего этапа их разговора, и позволила себе улыбнуться так мягко и нежно, как не позволяла со студенческих времён. Похоже, очень многие факторы позволяли считать встречу успешной.