Найджел открыл глаза  и посмотрел на календарь. Сегодняшний день был важным. Очень важным. Для пущей важности Ломман даже обвел его в календаре черным квадратиком. Никаких красных кружочков - инспектор старался быть оригинальным. Сегодня требовались спокойствие, хладнокровие и ясность ума. Ломман мимоходом погляделся в зеркало. Ясность ума и так видна, куда уж яснее - узор на обоях проглядывает весьма отчетливо. Хладнокровие тоже решительно отражается на суровом, небритом и слегка помятом лице. А вот спокойствие еще нужно было обрести.
Ради обретения спокойствия Найджел спокойно сварил кофе, спокойно сделал тосты и оставил дочери завтрак с запиской, в которой просил ее быть спокойной и не волноваться за него пока он на работе, в очередной раз позабыв о том, что теперь Ханна не смогла бы потратить ни одного нейрона по этому поводу, даже если бы очень захотела.После этого он спокойно вышел и даже спокойно совершил прогулку, перед тем как отправиться в полицейское управление. Во время прогулки на него спокойно наорала очень спокойная и исключительно миролюбивая соседская бабушка. Инспектор отреагировал с подобающим ему сегодня спокойствием.

Заявившись на работу, Ломман совершил несколько не менее странных действий. Он притащил в кабинет Рида рыбацкое снаряжение и пяльцы с вышивкой, поболтал с Джорджем, сидя на подоконнике, начертил на рабочей доске мелом несколько странных диаграмм и уселся ждать коллег. Они не заставили себя ждать, в общем-то. После их прибытия Найджел резко активизировался и по такому случаю даже сбросил с себя обычную меланхоличность. В течение получаса он с помощью журнала "Полицай Экспертизез", указки, двух схем и трех пронзительных взглядов обстоятельно доказал ничего не подозревающим коллегам, что по последним данным мабританских ученых, все живые организмы, биоразлагаемые более чем на 90%, нуждаются в непродолжительном отдыхе хотя бы раз в месяц. Полицейские инспектора при этом биоразлагаются на два и три десятых процента больше, и на пятнадцать миллионов клеток в день быстрее, чем все остальные, ввиду того, что они вынуждены поддерживать в крови нужный уровень мужества, бесстрашия и любви к правопорядку. Вот такие печальные дела. Поэтому он,Ломман, осознав все масштабы возможной трагедии, пришел к выводу, что им - Блейку и Риду, - срочно нужен отдых. На денек. За город. В конце концов, от него, от Найджела биоразложение может поживиться только жалкими пятью процентишками. Другое дело они, светлые и живые умы Виспершира, надежды правосудия. А посему - вот удочки, вот пяльцы. До свидания. Хорошо отдохнуть.

Выставив коллег за порог, Найджел сел за стол и призадумался. А подумать было о чем. Например о том, что не сделайся Ломман призраком, полицейское управление никогда бы не обрело надежду на поимку Кардиолога. Хотя бы потому, что как оказалось, мир населен не только людьми. Если бы Найджелу-человеку сказали о том, что Виспершир полон ангелов и демонов, он бы сочувственно вызвал вам психиатра. Найджел-призрак поступил проще - он заранее позвонил этим самым ангелам и демонам и вызвал их на допрос сегодня, в три пополудни.
Эктоплазменная интуиция ясно подсказывала ему, что раз творятся такие дела, о которых людям ничего не известно, то и разгадка человека с ножом вполне может лежать там же, за пределами человеческого понимания. А раз он теперь единственный из полиции в курсе, то и ему и карты в руки.
Может быть, они знают Кардиолога? Может быть, он один из них? Только не с выключенным нимбом или встраиваемыми рожками на голове, а ... с чем? ну с ножом, наверное...не зря же он с ним так носится. А если они не знают, надо хотя бы разобраться во всей этой катавасии. Как они сюда попали, что здесь делают и почему не сидят на вверенных территориях вместо того, чтобы устраивать интервенцию в Виспершире.
Логично?Логично!
Инспектор расправил плечи, на которых теперь лежало тяжкое бремя ответственности, поежился, поерзал, открыл блокнот, внимательно изучил еще раз список приглашенных и, окончательно успокоившись, уставился на дверь кабинета.

Отредактировано Nigel Lomman (03.12.12 03:07:49)

Уже полторы недели дымоходы в Виспершире плакали горючей сажей на коврики перед каминами, а фонари гордо, но грустно стояли под гнетом снежных шапок. Коты вздохнули спокойно, устраиваясь на любимых деревьях, и только в зоомагазине "Кавабунга" тихо пригорюнились хомячки.
Коварная простуда не щадила никого на своем пути, ангелов - тем более.
Триша заболела.
Триша лежала дома, листала старые выпуски Битлмэна и время от времени сморкалась в старую хэллоуинскую простыню - привидением она так и не стала: мысль о том, что она, Патриция Оз, порядочный во всех отношениях ангел, будет пугать людей, вызывала в девушке суеверный ужас. Суеверный ужас в организме Оз чувствовал себя вполне уютно, чего нельзя было сказать о хозяйке и она избавлялась от следов кошмарной задумки как могла. Время от времени Триш вылезала из-под одеяла и пыталась выполнить свои обязанности, но, едва оказавшись на улице, мгновенно красневший от холода нос тут же начинал течь, да так, что, будь он водопроводным краном, стал бы мечтой местных сантехников. Точнее, золотой жилой.
Но одно дело - работа, и совсем другое - полиция. На своей венчавшейся цилиндром шкуре Зидекиэль удалось испытать великую силу убеждения местных детективов, инспекторов и начальников. Котята, правда. были куда убедительнее, но на то они и котята.
В назначенный час, все еще кутаясь в неизменное одеяло, Триша, нацепив цилиндр на растрепанные волосы, в уютных тапочках, кое-как натянутых на две пары шерстяных носков, спрятав многострадальный нос, жизнерадостно выползла из дома и с широкой улыбкой (которую никто не видел), то и дело задорно чихая, поплелась на встречу с инспектором полиции.
Вообще, больной ангел - это нонсенс, но Патриция никогда не отличалась крепким здоровьем - по крайней мере, на голову она вообще больна была хронически и неизлечимо, и никто на это не жаловался, тем более сама Оз. Ничего, обниматься она и с хлюпающим носом может.
И вот перед ней ОН - покрытый снегом и потому прекрасный полицейский участок. Триша шмыгнула носом и просочилась внутрь.
Тут же ткнулась носом Тони в спину, и так и осталась стоять. Правда, перед этим она широко раскрыла одеяло, явив миру плюшевую пижаму цвета мокрого подсолнуха, испещренную знаменитыми "БАМ!" "СКВИШ!" и "БИТЛМЭН ВСЕХ ПОКУСАЕТ!" на нескольких языках вдоль и поперек, и обхватила коллегу-ангела сзади, отпихнув вешалку ногой в сторону, стараясь не задеть при этом кепку.
Инспектора она не обняла по той причине, что его нельзя было обнять. И это было единственным обстоятельством, которое ее огорчало.
- Доброго...дня? Утра? Вечера? - прогнусавила Триш, радостно улыбаясь старым знакомым и новым приключениям, - чудесная погода, не правда ли?

Отредактировано Trisha Oz (14.12.12 13:28:35)

«Любопытство – не порок». Тот, кто придумал эту фразу, явно проживал в какой-то параллельной вселенной. Бога эта людская черта, конечно, забавляла, ведь только благодаря ей удалось очистить Райский Сад от непрерывно жующих двуногих паразитов, но Метатрон не разделял позитивного взгляда начальства на сие обновление в функциях эмоционально-мозговой активности человеков. Алистер не любил любопытных людей. Любопытных мертвецов он не любил ещё патриотичнее. Получив приглашение от Найджела, первым делом ангел поставил свою любимую джазовую пластинку – запах винила успокаивал. Затем прикинул, насколько проблематично было бы убить призрака пылесосом. В результате нажарил сосисок, приправил их кетчупом и запил всю эту радость язвенника стаканом молока. Душа требовала декаданса, желудок – упаковку бумажных пакетов, а совесть – упокоения. Впрочем, действительность всегда имела собственные планы на окружающих, не достаточно просветлённых, чтобы пустить ситуацию на самотёк.

Утро ударило по воспалённым бессонницей глазам Кэрролла тусклыми лучиками света, подгоняя того прочь, из тёплого пододеяльного царства в рабочие будни.
На лекциях профессор весь день мог думать только на две темы: «Хаагенти и муки взросления» и «Посмертная амнезия в домашних условиях». Стоит ли говорить, что день выдался непривычно нервным? Человечество и не догадывается, что своим спасением обязано фисташкам, припрятанным дальновидным профессором в ящике учительского стола.

Обед пришёл не один, в компании Генри и мясных булочек. К своему паническому ужасу Метатрон обнаружил, что у него всё ещё нет плана действий. Возможно, именно поэтому он принял в семью и благословил на долгую, сытую жизнь рыбку с попугаем.
— … а если он спросит про садовых улиток, не говори, что это наше изобретение, — ангел давал Грэхему последние напутствия. В разговорах с ещё не определившимися со стороной приходилось быть предельно осторожными и не болтать ничего лишнего. На сей счёт в обоих ведомствах имелись предельно ясные Инструкции.
Проходная, коридоры, сонное бульканье в аквариуме. Поплутав по управлению совсем немного, скорее, с целью осмотреться, чем из-за проблем с ориентированием на местности, друзья наконец-то вышли к кабинету.
— Доброго дня, Найджел, смерть вам к лицу, — поприветствовал Алистер служителя закона и порядка, окинул кабинет внимательным, но, всё же, излучающим Благодать взглядом.
— Триша, Тони, одеяло, — по приветственному кивку на каждого озвученного.
Генри проявлял чудеса обходительности, Трише шло одеяло, у Тони, судя по его схожести с вешалкой, наблюдался кризис самосознания.
Хаагенти был единственным демоном, явившимся на допрос, и в этом неоспоримо проявился воспитательный талант Метатрона. Перехватив взгляд Грэхема, устремлённый вопреки ожиданиям не на Тришу, а на необычное дизайнерское украшение кабинета в виде схем и диаграмм, ангел понимающе улыбнулся Генри. Улыбка эта означала - "Я знаю, что твой IQ выше, чем у половины профессорского состава Академии, но никому сию тайну не выдам".
Алистер опустился в кресло, поскрипел глянцевой кожей, усаживаясь поудобнее, вынул из внутреннего кармана пиджака пакетик фисташек.
— Как здорово, что все мы здесь зачем-то собрались.

«Тайна сия мраком покрытая есть, пять шагов на север от старой берёзы, под звёздами лежит, усами шевелит».
Фольклор

— Привет, Триша-Генри-Алистер, — успел промычать Фалет, когда его сначала толкнули, потом щедро осыпали бациллами, попытавшись задушить в объятиях, а после и вовсе накрыли чем-то шуршавшим и пахнувшим мастикой, словно он был тем самым попугайчиком. Едва пальто соскользнуло с головы, ангел обнаружил, что на него пристально смотрят чьи-то прозрачные глаза, побуждая признаться в преступлениях, которых он никогда не совершал.

Об умении инспектора Ломмана пришпиливать взглядом людей (и нелюдей) к креслам ходили легенды. Но в этот раз Грозный Кофейный Глаз допустил осечку. Тони никуда не пришпилился, потому что никуда не садился. Кресло было почти новым и чистым, наряд бродяги был старым, грязным и вонючим, и между двумя этими предметами пролегала пропасть классового неравенства. Поразмыслив, ангел бесхитростно расположился на полу прямо под вешалкой. Вешалка не возражала. Кепку Майлс одел обратно на голову. Чтобы не подвергать дополнительному стрессу призрачные нервы инспектора, ясное дело. Вид Фалета с протянутой кепкой мало кто мог выдержать без ущерба для душевного равновесия. Даже Грэхем, при всей его негодяйности, в такие моменты не скупился угостить бедолагу пироженкой. Что, в общем-то, и случилось в прошлый раз, когда они с Тони выясняли отношения, барахтаясь в грязи перед кондитерской. (Как ни странно, отношения не свои, а Грэхема с Алистером.) Но рассказывать об этом Найджелу точно не стоило, — вдруг ещё подумает, что у них, у ангелов с демонами, там-тут все такие.

Однако рассказать что-то следовало, иначе кулинарная месть за укрывательство ценной информации под видом очередного блюда Ханны настигнет Майлса уже в эти выходные. Бедное дитя и понять не успеет, что стала пешкой в нечистой игре. Ведь никто не заподозрит маленькую девочку в преднамеренном убийстве. Тем более, если её отец работает в полиции, а жертва — всего-навсего бомж со слабым желудком.

— Я начну с самого начала, — предупредил Тони. И начал с Самого Начала Всего.

— Единственный, Неповторимый и Неклонируемый, которого именуют Господом Богом, существовал всегда. Неизвестно, чем он так долго занимался в одиночестве, но в конце концов взял и сотворил со скуки Землю, понатыкал над нею звёзд, а чтобы было, кому заценить такую красоту, создал ангелов с людьми. — Расслабленно покачиваясь из стороны в сторону, будто его опять штормит с голодухи, Фалет очень дотошно копировал тон читающего воскресную проповедь Бреннана. Спёртый воздух помещения насытил запах ладана и пирожков.
— Проснулись ангелы; и увидели они Звёзды и Небо; и полюбили Небо, и стали жить Там. Проснулись люди, и увидели они Землю, и полюбили её и стали жить там. Наконец, проснулись те из ангелов и людей, которые малость перебрали накануне, празднуя своё создание, из-за чего проворонили с утра Вселенский Будильник. И ничего они не увидели, — ибо спали лицом вниз, потому ничего с тех пор не любят, а живут, где придётся. Эти с похмелья стали демонами.
В устах Майлса выведенная мораль звучала так: потребляй больше кофеина, не пролёживай бока до обеда. И не бухай. Команданте, в смысле Бог, не одобряет-с.

Про Рай ангел поведал, как там красиво, стерильно, все ходят в бахилах, исполняют хором «Хава Могила», и вообще — зашибись. Про Ад — что воздух там грязный, награждающий астмой, импотенцией, бесплодием вплоть до пятого колена, левой почки и церебрального столба; вместо воды в куллерах токсичная бодяга, растительность только на лице (кактусов в горшках, и тех не водится); зато раздают бесплатные презервативы, а по вторникам читают всем желающим лекции о вреде чтения. «Словом, — вскользь подытожил Тони, — типичный промышленный пейзаж, нэхай-тэк и прогресс; на Земле скоро будет то же самое». Сами ангелы с демонами, по его словам, от простых смертных мало чем отличаются: разве что мудрости у них в объёме энциклопедии, ну и пенсионный возраст побольше лет на тыщу, чтобы начальству экономнее было. Почему от людей шифруются? Нефиг, пусть приучаются к самостоятельности. А то махнёшь им раз крылом, другой рога покажешь, так они начнут потом требовать чудес, горящие кусты, манну да выигришные билеты «Сглаз-Лото» с неба. Обойдутся.

— Насчёт Кардиолога, — Фалет почесал небритую щёку, переводя дыхание: ему редко приходилось использовать свой речевой аппарат в столь интенсивном режиме. — Думаю, это кто-то из пациентов Херринга. И не один, целая шайка. Групповая терапия у них. Куролесит доктор, — веско заметил ангел, под конец изолгавшись окончательно. Впрочем, он сам не мог точно сказать, что из рассказанного являлось правдой, что выдумкой, а что — астральной проекцией коллективного бессознательного (кепка, надетая на голову, частенько перехватывала и транслировала в голову владельца разнообразный космический мусор). Но если Тони сейчас и врал, то врал с удовольствием, без обычного балласта в виде угрызений совести, как настоящий отшельник-уклонист, — лишь бы свинтить отсюда поскорее в родную канаву. Мысли о Кардиологе не слишком тревожили его не замутнённый реалиями разум. Подумаешь, маньяк. Граждане, вона, кажный день на ножи падают, и ничего. «Меньше народа — больше сероводорода», али как там у демонов принято говорить. Меньше живут, меньше грешат, быстрее в Рай попадают. Сплошная ж польза.

Внезапно заткнувшийся Майлс с чувством выполненого долга улыбнулся носкам своих ботинок, демонстрируя отрешённым затылком, что добиться от него ещё чего-нибудь вразумительного теперь дело невозможное, а при должном упорстве ещё и подсудное.

- Ну можно ведь и предохраняться... - без особой пристрастности предложил Грэхем Трише, потому что должен же он был что-то сказать. Глядя на метод размещения ангелов в пространстве, ему захотелось ткнуть Метатрона локтем в бок (а лучше чем-нибудь другим во что-нибудь другое, но это лирика) и возмутиться. На тему того, почему, мол, кому-то можно, а им нельзя? Вот прям щас и в одеялке.
Но, оценив степень и.о.божьей вовлечённости в процесс беседы, решил его не отвлекать и не мешать.
Под немешанием Хаагенти воспринимал вдохновляющее пение на два голоса с попугаем. Тот, надо сказать, обладал отменным голосом. Особенно выразительно у него выходил тот куплет, где пелось про "трепещущее под прикосновениями колечко нимба". Убедившись, что попугайная звуковая бомба заряжена и готова к любым случайностям, когда окружающие будут очень нуждаться в тишине, Грэхем накрыл клетку платком.
- А я что, я ничего, - страшным шёпотом сообщил он Алистеру. - Это всё коп, я не хотел! Он заставил меня петь!
Кто-нибудь, знающий Грэхема меньше одной секунды, имел шансы этому поверить.
В мире, как известно, не без блаженных.
Тут Генри был одарён взглядом. Который недвусмысленно говорил: "Я мёртв, и мои мёртвые глаза теперь ещё страшнее". Хороший такой взгляд, под ним непроизвольно хотелось спросить у глядящего, как там, не завелось ли у тебя что-нибудь в селезёнке - ему явно должно быть известно.
Но имелся один нюанс. А именно: Грэхем был приглашён сюда для беседы, в которой, как он понял, Ломман был заинтересован больше него. И это позволяло быть самим собой - и если не слоном в посудной лавке, то уж свиньёй точно.
Подцепив неосмотрительно положенные на стол крылышки, Хаагенти немедленно приладил их себе на спину и ухмыльнулся, весь преисполненный чувством собственной офигенности. Это самое чувство прошло с ним через всю долгую захватывающую жизнь и успело окрепнуть, заматереть и обзавестись потомками. Были это: чувство "мвахаха", чувство кармической безнаказанности, чувство, что все вокруг очень терпеливые и обладают приятными на ощупь ягодицами - или не очень терпеливые, но их всё равно можно пощупать.
- Найджел, дружище. Ты же не думаешь, что я стану тебе о чём-нибудь рассказывать? Разве что могу провести практический урок на тему призрачной физиологии, как насчёт?.. - даже брови Грэхема двигались не просто так, а очень выразительно, старым-добрым вверх-вниз. Как всё-таки чудесно говорить с теми, кто знает о твоей сущности и потому не размышляет, почему ты такой... ну, альтернативный и склонный, очень склонный.
Он на всякий случай обвёл помещение взором, ищущим тех, кто впечатлился и немедленно решил заняться с ним сексом. Опять-таки, вдруг. Иногда случалось.
Но нет, нет. Ангелы, чтоб их. Даже накладные крылышки не вызывают у них тяги к размножению. Впрочем, судя по всему, никто и не ассоциировал Грэхема с огромной человекоподобной крылатой прокладкой "Самтаймс", что уже было плюсом.
Тони в самом прямом смысле отрабатывал роль низов общества. Триша щедро делилась с ним бациллами и кашлем. Алистер в очередной раз позволял фисташкам принимать решения за него. Фисташки были каннибалами.
"Ангелы, ангелы"... - успел подумать Грэхем, прежде чем был сражён исторической проповедью Фалета. Её смело можно было приравнивать к смеси упаковки снотворного и хука слева. Хаагенти даже вспомнил, где у него находится мозг, причём локализовать его удалось исключительно по боли от изнасилования.
Спасение было только одно - немедленно заснуть.
Душераздирающий взвизг чего-то ножечного по чему-то половому сообщил миру, что одно уютное кресло развёрнуто поудобней. Скрип новых туфель устроился на столе. Ещё кучей мелких звуков обозначив, как сейчас будет хорошо, Грэхем опустил голову на плечо Алистера и демонстративно заснул.
Тихий, но подчёркнуто наглый храп вплетался в повествование. И под него так приятно было трогать Алистера за разные места.
Именно в моменты чьих-то расспросов об ангелах, демонах и мироздании, Хаагенти был особенно счастлив. Ведь рано или поздно будет сказано о том, что обязанности бога исполняет вот этот милый юноша, на котором с полным правом и без проблем для себя возлежит вот этот маньяк и извращенец. Сразу возникало ощущение, что всё это было не зря. Ну, и навязчивый мыслесигнал в атмосферу: "моёмоёмоё". Примерно эту идею излучает кот, блаженно и с полной отдачей валяющийся на антикварном кресле стиля Бульдовика Третьего С Половиной.
Но всё когда-нибудь кончается, закончилась и проповедь. Приоткрыв один глаз, Грэхем решил, что что-то все заскучали. Рассмотрев несколько вариантов (обвинить Ломмана в серийных убийствах, взорвать бенгальский торт, попытаться завалить Алистера прямо тут), он выбрал тот, к которому не прибегал дольше всего.
- Тони, милый, милый Тони, ты ведь понимаешь, - под этим Хаагенти обычно подразумевал "ты, конечно, не понимаешь и правильно делаешь", - что после всего сказанного тобой я просто обязан вызвать тебя на дуэль? - он даже не представлял, что там успел наговорить ангел, но это не помешало изобразить, что оскорблён до глубины симулируемой души и вынужден защищать свою гипотетическую честь.
Он улыбнулся, демонстрируя полный набор клыков, которые собирался вонзить в скуку и спокойствие этого дня. Легонько качнул пальцами, из-за чего только что материализовавшееся копьё описало свистящий круг. Из угла комнаты выскочило перекати-поле и, бесконечно удивляясь самому себе, пробежало меж идейными врагами.
- Найджел, записывай, будет жарко. Фалет, тысяча каналий, я заставлю тебя пожалеть о своих словах!
"Надеюсь, он не говорил, что я потрясающий вот со всех сторон и что он хочет от меня детей", - подумалось Хаагенти, пока он принимал боевую стойку прямо на кресле.

Генри с ангельскими крылышками за плечами выглядел очень интересно - несмотря на тесный физический контакт, Генри все равно был отдельно, а крылышки - отдельно. Никакими силами мысленно заставить себя совместить эти два объекта Найджел не мог. Да и зачем, у Грэхема все равно от этого минусов в карме не уменьшится, не говоря уже о тотальном отсутствии плюсов.
- Я со своей физиологией сам разберусь, спасибо, - сухо поблагодарил он кондитера. - Сядьте и не маячьте, до вас еще дойдет очередь.
Рассказ Майлса был хоть куда, даже несмотря на то, что был щедро украшен скрипом, храпом, шорохом и еще двадцатью пятью звуками из коллекции Грэхема под названием "как молча напомнить о себе". В плане цветистости слога и литературных красот он инспектору очень понравился. В плане правдивости - не очень. Однако, надо все же не забыть поинтересоваться потом, сюжет какой именно фантастической драмы оказался столь блестяще адаптирован к ситуации. В общем-то, Тони был многословен и красноречив, и судя по удивленному выражению лица, сам от себя такого не ожидал. Ломман тоже не ожидал и тоже был приятно удивлен желанием проявить гражданскую сознательность. Качество этой сознательности, правда, было подвержено большим сомнениям, но факт оставался фактом - информацию ему дали, а уж извлечь из этой информации "хрен с ним, сойдет за правду" и "да ну нафиг, точно врет, говорю вам" - это уже инспекторского ума дело. И если про Рай еще можно было как-то поверить в игру на арфах посредством стетоскопа, то достоверность описаний Ада вызывала недоверчивую гримасу. Не в плане того, что там все не так, а в плане того, откуда об этом известно Тони. Вряд ли ему туда пропуск выдали за заслуги или в командировку отправляли. Пациенты Херринга и сумасшедший доктор тоже как-то плохо укладывались в первоначально, казалось бы, четкую схему. Найджел попробовал вообразить себе кучку Кардиологов во главе с самым кардиологистым из них и ему захотелось схватиться за сердце. Рефлексы долго отмирают, знаете ли. По безалаберному отношению Тони к тому, что в Виспершире хозяйничает некто с ножом, инспектор сделал вывод, что смерть вообще мало волновала Майлса. Возможно, ему часто приходилось с ней общаться.
Нет, первая версия Ломмана мало устраивала. Оставалось надеяться, что мир не так жесток, каким его нарисовал ангел и обратиться ко второму участнику допроса.
Кэрролл был как всегда доброжелателен и вежлив. Даже чересчур. Настолько, что делиться тайнами бытия, приносящими головную боль и геморрой, он тактично не хотел во избежание дальнейших связанных с этим проблем в жизни инспектора. Ну по крайней мере, об этом говорило его скромное выражение лица.
Ломман задумчиво нарисовал в блокноте сейф, судорожно обнимаемый Алистером, на котором мелкими буковками вывел надпись "государственная тайна". Хм...логично, в общем-то. Если бы у него попытались выведать военную тайну всея полицейского управления Виспершира, он бы тоже не согласился. Ну если только за чашку кофе...
Алистер, похоже, незримо давил бременем неразглашения и на плечи всех остальных присутствующих, что ощутимо мешало не только детализации но и пониманию происходящего в целом. Надо было его отдельно приглашать. Для детализации, так сказать. Печальное упущение. Инспектор подумал о том, чтобы пригласить его вместо Тони (заметка на полях: после сегодняшнего рассказа Майлса вообще не приглашать) на обед, но потом понял, что профессор все равно не согласится. Не зря он тут самым умным выглядит. Интересно, как у них с карьерной лестницей, надбавками за выслугу лет и корпоративами?
От Триши многого не добиться - это инспектор знал заранее. Нельзя требовать адекватности и отчета о суровых жизненных реалиях у девушки, старательно чихающей каждые две с половиной минуты. Прибавьте к этому одеяло, невнятную речь ввиду расхлябанного от болезни речевого аппарата, огромные розовые очки (один из главных пунктов) и способность поверить любому, кто покажет шиншиллу и скажет, что это мексиканский тушкан, и вы поймете, что Триша была бы идеальным свидетелем преступления. То есть при всем своем горячем и пламенном желании помочь правосудию, сделать этого она не могла - расклад, который устраивал Кардиолога и иже с ним, но не устраивал полицию. Поэтому фраза "я как Тони" Найджела даже обрадовала. Они сэкономили час мучительных попыток самоотверженного извлечения из себя правды. Последовавших за этим винкса, чих и замечание о цветовой гамме зимы Ломман решительно отринул, отметив, что в логическую цепочку Оз они попали наверняка случайно. Возможно, вольнодумство Майлсовой кепки - вещь заразная.
Впрочем, по сравнению с вольнодумством Грэхема, кепочка была безобидной ромашкой-стесняшкой. Нет, Найджел, конечно, не ожидал того, что ему выдадут генеральный план застройки Ада, копию лицензии на производимые организацией продукты и бухгалтерскую отчетность за шестьсот шестьдесят шесть кварталов. Но раз уж вы тут по-гастарбайтерски пирожные лепите и торты, будьте любезны уважать местное правосудие. А то понаедут тут...а потом еще и наглеют. Дожили. Возмущение инспектора, по-видимому, телепатически передалось Генри, потому что тот неожиданно тоже возмутился, но несколько по другому адресу.
Найджел лениво пролистал блокнот, но не нашел в нестихотворной балладе Майлса, весьма подробно изображенной в блокноте посредством тридцати пяти зарисовок,  ничего такого, к чему можно было бы придраться. А, стоп. Это же Генри, как я мог забыть...
- Ой, как интереееесноо, - подумал Ломман, наблюдая за пылающим неправедным гневом Грэхемом. Кондитер в боевом демоническом режиме - это всегда поучительно. Может пригодиться в последующем. Ну вдруг он останется недоволен купленными пирожными и придет осведомиться по каким Гостам, СанПинам и прочим страшным страшностям их выпекают (заметка на полях: не грубить Грэхему. Особенно при исполнении им своих демонических обязанностей).
Призрак внимательно оценил размеры демонстрируемого оружия, прикинул возможный максимальный ущерб и заинтересовался еще больше. Некоторое время он раздумывал над тем, что негоже дозволять выяснение отношений в таком месте, но потом профессиональное любопытство взяло свое. Поэтому инспектор поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее, вытащил из-под стола пакет попкорна и последовал совету Кэрролла - приготовился наблюдать. Пожалуй, в пятницу можно уже не ходить в кинотеатр.

Если и была вещь, которую в этом мире Триша вполне могла ненавидеть, то скандалы. Еще лежа в детской кроватке, Оз всеми подручными, подножными и подголовными средствами выказывала свое неодобрение ссорам, плачу и хлопанью дверьми. Как правило, все заканчивалось пусканием пузырей в потолок, но она же пыталась! Она же не одобряла! Бурно причем! Повзрослевшая Триша ничем не отличалась от младенца, которым когда-то являлась - вот и сейчас она надула губы и обеспокоенно сгребла в охапку Майлса. Будь у нее руки подлиннее, она бы и Алистера с Грэхемом сгребла, и Найджела - постаралась, по крайней мере.
- Мирлюбовьбубльген! - скороговоркой произнесла она знаменитую фразу собственного изобретения, которая в незапамятные времена остановила Большую Сумятицу, которая и началась, собственно, из-за ее рассеянности. Остановить, правда, получилось секунд на тридцать, после все снова начали бегать вокруг и махать руками. Какие мелочи, - отмахнулась от воспоминаний Зидекиэль, пуская их в свободный полет по и без того кишащему мыслями помещению. Особенно на потолке выделялись "Этонеяонасамапришла", "Самтыкактус" и "Уберитекотят".
Пока Триш любовалась акаллиграфическим почерком и осыпающейся штукатуркой, Тони взял и выбрался из ее захвата. Надо было сходить на те занятия единоборствами, - с грустью подумала девушка, от нечего делать наблюдая за всеми сразу, благо все они были примерно у одной и той же стенки. Дружелюбно подмигнув Найджелу (не дрейфь, прорвемся!), Оз не менее дружелюбно чихнула, собиралась повторить, но чих застрял в горле и в конце концов Триша им попросту поперхнулась.
А я так могу? - тут же задумалась Зидекиэль, по узорам на подушечках пальцев пытаясь определить, а выводили ли ее когда-нибудь из себя настолько, что...да просто выводили из себя. Узоры упорно молчали и издевательски сверкали причудливыми завитушками. Ну и пожалуйста, а она потом все равно у кого-нибудь узнает, как это получается у ангелов на порядок (или беспорядок) ее старше. Ее, Оз, дело маленькое - нести радость в массы. И любовь. И радость. И бациллы. Хотя бациллы уже принести не получалось за их неимением. Подозрительно скосив глаза на свой нос, Триша убедилась, что он ее не обманывает и что, тем более, не вступил в заговор с пальцами за ее спиной. Тем не менее, одеяла она не выпустила. Зато заметила кое-что еще, что-то настолько важное, что по сравнению с этим событием внеплановый слет начальства был мелкой пылинкой на каминной полке.
- Я Дудвина потеряла, - дрожащим голосом произнесла Триша, хватаясь за правое плечо. Потом за левое. Потом, тщательно ощупав себя на предмет инородных тел под пижамой, испуганно всхлипнула, - опять.
Или снова...
Да какая разница? Главное, что Дудвин потерялся, а что она без хомячка? Всего лишь ангел-трубочист.
Какая проза.

Если вас не устраивает что-то в окружающей действительности, думайте о рыбе.
В последний раз, когда Алистер думал о рыбе, это спасло от тотального разрушения Бантикан. Если бы Майлс поднял на Метатрона… бунт годиков тысячу назад, то из учебников истории и географии сейчас уже поспешно удаляли бы все упоминания о городке Виспершире, а сам ангел смерти флегматично тушил бы лезвие своего Огненного Меча в водах Спящего моря. Однако, как Вселенная в целом, так и отдельные её составляющие были подвержены пространственно-временным колебаниям, после которых реакция сторонних наблюдателей варьировалась от «слишком изменился за лето» до «ты просто космос». За прошедшие тысячелетия в жизни Гласа Божьего изменилось многое — бочка сменилась твидовым костюмом, ящики рабочего стола заполнились пакетиками из-под фисташек, в области аффекта образовалась терпимость к Творениям Диавола и революционным замашкам подчинённых.
Высшим Дозволением открыв Фалету доступ к его ангельским силам, теперь Кэрролл, как лицо гладко выбритое, крепко выспавшееся и ответственное должен был заполнить тридцать четыре формы, дабы официально подтвердить Санкционирование, а в дальнейшем пополнить личное дело ангела увесистой стопкой бюрократических изысков. От шуршания бумагами, специально обученными не разлетаться в стороны, Алистера отвлекло нечто вязкое, многоцветное и пахнувшее банановым укропом. Не успел ангел смерти повязать на шею салфетку, как оказался внутри желеобразного кресла. Сквозь толщу субстанции, вибрирующей от шевеления в ней, Метатрон успел увидеть шляпу и камзол Фалета, мысленно погордиться исключительной стильностью внешнего вида ангельской элиты, умилиться тому, какой у Генри шикарный хвост, и пару раз подавиться спинкой кресла.
Погружение в пучины, ставшего клубнично-сырным, желе, навели профессора на мысль о том, что пора бы собрать всю покинувшую Небеса крылатую братию и обсудить правила приличия, поведенческие нормы, субординацию либо же подловить как-нибудь потом Тони у городского фонтана и выведать, чего это тот такой серьёзный. Между тем, яблочно-черничный оказался крайне интересным вкусовым сочетанием.
В кабинете инспектора происходило нечто, грозящее Метатрону, Фалету и Зидекиэль (за компанию) настоящем фестивалем бюрократического торжества. Пожалуй, Алистеру было даже немного жаль, что Меч коптится под кодовым замком, а куча документов и честное слово, данное Хадсону, обязывали Кэрролла прилагать все силы к сохранению банковской ячейки в целостности. Ангел смерти был уверен, что Найджелу его выход бы понравился. А потом желатиновое существование с Метатроном разделил хомяк, и ангел счёл это знаком. С лёгким отзвуком тишины кресло исчезло вместе со всем его содержимым.
— Прошу прощения за вторжение, это снова я, — вкрадчиво известил всех собравшихся Кэрролл, как ни в чём не бывало вошедший в кабинет после предупредительного троекратного стука. Из-за стопки бумаг даже долговязую макушку Алистера разглядеть было весьма затруднительно.
— ТОНИ, ЗАПОЛНИ ЭТИ ФОРМЫ, БУДЬ ТАК ЛЮБЕЗЕН, — изрёк Глас Божий, и слова эти отпечатались на всех концах Вселенной. Стопка бланков перекочевала на стол близ Фалета, одна из справок (особенно любимая Метатроном) была посвящена шляпе. Сам же Алистер скромненько водрузил себя на место кресла, уж очень здесь было уютно стоять, по фен-шую.
— Инспектор, спасибо за кресло, оно выдалось крайне вкусным, — по взгляду ангела можно было подумать, что он хотел, но стеснялся попросить добавки.
— Генри, отличный хвост, — произнёс Алистер вслух, полностью же фраза звучала – «я так горжусь тобой, мальчик мой, ты уже совсем взрослый!».
Хомяк, занявший наблюдательный пост за метатроновским воротником, сосредоточенно сопел в шею, призывая всем своим сопением ангела к собранности и поискам листьев салата.

Тычок Хаагентевского Копья был на удивление своевременен, — Фалет потёр ушибленный бок, прислушался к местами ужасно невнятной аргументации Грэхема и... почти растаял от умиления. Это же надо так коварно надавить на самое светлое и почитаемое — Высокие Чувства Ученика к Учителю, демона к ангелу, мыши к кактусу, и далее подобное; разумеется, Майлс не мог не проникнуться. Тут ещё Найджел, решив вспомнить, наконец, про долг, поступил, как полагалось поступить настоящему мужчине и полицейскому в подобной ситуации: расплакался. «И чего это я, в самом деле», — подумал Тони, ощутив запоздалое раскаянье.
В кои-то веки благополучному исходу ситуации помешал не сумрачный кондитерский гений, а всё тот же Метатрон. На кой он снова полез топтать своими бюрократическими ботинками трепетную душу собрата? Фалет бросил презрительный взгляд на гору бумаг, наливаясь раздражением, как спелое яблоко пестицидами. При мысли, что ему придётся не только ПОДПИСАТЬ, но, для начала, хотя бы ПРОЧИТАТЬ всё это, он готов был утопить в бассейне с баклажанном желе не только Алистера, но и весь Виспершир за компанию.

Ангел пылал праведным гневом: негодование его росло и росло. Вместе с гневом синим пламенем пылали ненавистные бумажки, а вслед за негодованием начал расти сам Тони. И если стопка макулатуры вскоре обернулась горстью пепла, подхваченной и развеянной по углам маленьким локальным ураганом, то Майлс продолжал прибавлять в габаритах до тех пор, пока не почувствовал макушкой тесную близость потолка, а фигурный плафон на люстре едва не оцарапал ему нос. Полы камзола спецэффектно развевались в разные стороны, усиливая ощущение того, что где-то поблизости забыли выключить большой вентилятор.

— У-у-у, — утробно завыл на всю округу разъярённый бывший бомж, смахнув сияющим крылом с соседнего шкафа коллекцию фарфоровых слоников.
— У-у-у, — злорадно вторила ангелу батарея центрального отопления, которую ушлые коммунальщики забыли починить ещё с прошлого сезона.

Здание как следует тряхнуло; далеко над Перцовыми горами прошёл дождь из кислых леденцов и пирожных с горчицей. Глаза Майлса, похожие на две противотуманные фары, осветили помещение холодным неоновым светом. «Эх, Кэрролл; я к тебе со всей душой, а ты мне булавку в копчик! Нехорошо», — читалось на его перекошенном до состояния кубизма лице. Кончилась бы тем, что Фалет, не мудрствуя лукаво, оставил в божественной ауре и.о. пару вмятин да гематому размером с самого Алистера, после чего пал смертью глупых, но храбрых, от его Меча; однако голову Тони вдруг посетила спасительная Идея совсем другого содержания. (Возможно, идея на самом деле принадлежала Шляпе. Которая, как известно, отличалась умом и сообразительностью в лучшую от своего хозяина сторону, хоть зачастую прикидывалась неразумной Кепкой.)

Уменьшившийся до нормальных размеров Майлс щёлкнул пальцами: над полом зависло маленькое облачко из сахарной ваты, принявшее форму кресла, и поднос с разноцветной пастилой. Сняв шляпу, под которой оказалась идеально набриолиненная шевелюра, ангел с непринуждённым видом расположился на облаке.
— Трошик, — по-свойски обратился он к начальству, наплевав на корпоративную этику. На которую Метатрон, кстати, плюнул первым, — Я уважаю твоё законное право навязывать другим, что делать. Но не могу не напомнить...
В руках ангела возник увесистый фолиант. «ДОЛЖНОСТНАЯ ИНСТРУКЦИЯ» — значилось на обложке. Открыв книгу, Тони вслух зачитал нужный абзац:
— «Параграф 1, Самый Важный: любое лицо ангельской национальности (в дальнейшем просто сотрудник) обязуется использовать вверенную ему Силу в борьбе с  идейный противником (оно же Зло™) по первому требованию исполняющего обязанности Верховного Главнокомандующего», бла-бла-бла, где же оно... А! Вот. Нашёл.
Палец Майлса ткнул в оправдывающую его (Майлса) строчку:
— «Сотрудник имеет право отказаться вступать в вооружённый конфликт (вплоть до оказания сопротивления в случае давления), если поблизости присутствуют несовершеннолетние, беременные и хомяки».
Ангел поднял голову от книги и поискал взглядом Дудвина. Умный зверёк, не вникая в подоплёку происходящего, пытался тиснуть с подноса пастилку. Тони отдал ему лакомство, после чего бережно переправил по воздуху к Трише.
— Хомяки — это такая мелочь; не удивительно, что ты забыл. — Фалет адресовал Кэрроллу понимающую улыбку: «мы с Дудвином тебя прощаем». — Так я могу идти? У меня канава без надзора простаивает, план по повышению среднего показателя милосердия на душу населения недо-пере-выполнен; к тому же, Арчи опять куда-то запропастился. А необходимые бумаги ты, пожалуйста, заполни сам. Найджел, можешь оставить моё кресло.

Майлс украдкой отщипнул от подлокотника кусочек ваты и отправил его в рот, с наслаждением ощутив, как уровень добра и сахара в крови поднялся до положенных отметок. В его представлении инцидент был исчерпан.

Отредактировано Tony Myles (12.03.13 19:50:45)