Сегодня Орсон уже успел побывать на работе, узнать, что с ним хотят поговорить бравые и очаровательные стражи правопорядка, видите ли, статьи о Кардиологе слишком знающие. Мэйнард был не против побеседовать с ними, но для начала неплохо провести экскурсию по своему великолепному замку, пусть восхитятся, а потом можно и поговорить о работе. Со знанием дела рассказать о том, что чтобы писать действительно нечто стоящее об их общем убийце не обязательно им быть. Достаточно обладать умом и фантазией. А Мэйнард обладал и тем, и другим. К тому же являлся баловнем судьбы. Да, когда у тебя есть замок, дирижабль, деньги, отличная работа и шикарная жена можно со скуки начать убивать людей или заделаться в хранителя города и рассекать по улицам на машине в маске, плаще и безжалостно расправляться с преступниками, но у владельца «Висперширского шепота» был Кардиолог. Инспектор Ломман мог сколько угодно расследовать это дело, но оно не принадлежало только ему одному. Это также был убийца Орсона. Как одно из хобби, как любимая игрушка, загадка, которую он не бросит до тех пока не найдет правильный ответ. Мэйнарду нравилось узнавать абсолютно все о жертве, маленькие, грязные тайны, которые внезапно могут оказаться вполне значительными, по кусочкам собирать портрет убийцы, рисовать в мыслях произошедшее до капель крови на ковре, до холодного, но приятного ножа в руке и застывшего в глазах, очередного несчастного, ужаса или удивления. Знал ли Кардиолог, что некоторые жители слегка на нем помешаны? Кто знает, возможно, ему было все равно.
Также у Орсона в этот же день, в шесть часов вечера, назначена еще одна очень важная встреча, а точнее собрание Отцов Виспершира. До этого он  решил не тратить время зря, поэтому проводил уже шестую экскурсию за сегодня. Помогала ему в столь нелегком, но неизменно приятном деле Делайла уже - не – Юр. Как хозяйке замка ей необходимо было знать, как проводить экскурсии, что говорить, как зовут каждую крысу в подвале, чем их обычно кормят и какие потайные ходы их гостям лучше никогда не находить. Мэйнард шел на встречу с небольшой группой людей, которые хотели поближе познакомиться с памятником архитектуры, и напевал песенку про девушку в маленьком желтом бикини в горошек и время от времени играл бровями, смотря на Делайлу, намекая, что в ближайшем будущем она примерит этот прекрасный и легкий образ из песни.
-  Мы с тобой отправимся в теплые края в ближайшие выходные, к морю. Сделаем пару фотографий в пляжных костюмах. Я так и не сфотографировал тебя в том купальнике с ракушками, но забудем пока про него. Сейчас самое время для маленького желтого бикини в горошек. Тебе пойдет. А вот и наша еще одна группа, возможно последняя. Улыбайся дорогая, мы им, несомненно, рады.
Как в этой разношерстной компании, состоящей из полицейских и студентов, оказался Витторио Орсон понять не мог. Все же кому-кому, а ему уже самому можно было водить экскурсии по замку, правда с программой «Погреба, тайники и бары Мэйнардов».
- Добро пожаловать в Урхолл. Построен замок в четырнадцатом веке Уром Мэйнардом, который приплыл сюда в поисках лучшей жизни, в гармонии с собой. Его памятник вы могли видеть во дворе Нравственности. В то время людям нравилась давать звучные и благородные названия практически всему: Двор Нравственности, Зал Героинь, Стол Примирения. Но, стоить заметить, что не всегда эти красивые названия соответствовали действительности. А начнем мы нашу экскурсию с подвала.
Орсону нравилось знакомить людей со своим подвалом, который по сей день освещали факелы. Рассказывать о том, что горгульи здесь не просто так, его предки верили, что они защищают замок от врагов. А раньше коридоры, по которым сейчас идет группа, считались секретным ходом. И именно по ним убегали Мэйнарды, спасаясь от большого пожара 1541 года, который устроила безумная Берта.  Как за этими стенами прятали свои сокровища сыновья красавицы Элоизы, которые уходили в море, надеясь приумножить богатства, но так никто из них и не вернулся из последнего путешествия.
- Что стало с этими сокровищами, никто не знает. Ни один из нас так и не сказал, нашел ли он их или потемневшие от времени камни до сих пор охраняют богатства братьев Мэйнардов. Хотя с другой стороны, возможно исчезновение детей Элоизы  не было трагической случайностью. Имело ли место здесь братоубийство? Может быть, мы с вами ступаем по костям моих родственников, - Орсон на секунду замолчал, а потом улыбнулся, - никто не может сказать наверняка. Известно лишь то, что тогда у нас был очень хороший дворецкий, просто удивительный в своих талантах. А сейчас вас ждет одна из жемчужин коллекции, любви к прекрасному. Только недавно отреставрированный, уже электрический лифт 1900 года. Прошу.
Орсон в приглашающем жесте махнул рукой. Только вот  ажурные решетки округлого лифта открылись весьма неохотно, а свет пару раз мигнул. Казалось, даже ковер был не рад непрошенным гостям, но это их никогда не останавливало.

С Мисти всегда, сколько она себя помнила, случалось что-нибудь странное и неприятное для её родни. В чём тут было дело (являлось ли причиной этого воспитание или, может, какие-то врождённые дефекты) не знал никто, но факт оставался фактом: почти с пелёнок Джевел то и дело слышала от окружающих реплики вроде "Ну что за несносный ребёнок, опять она влипла в историю!" Каждый раз, услышав подобное, крошка Мисти удивлённо осматривала подошвы своих детских кед, старясь понять, где же следы того самого, во что она влипла и как же выглядит эта таинственная "история". И раз за разом не обнаруживала ничего особенного. Но, как это часто бывает с детскими вопросами, он решился сам собой и произошло это в тот день, когда Мисти переступила порог школьного класса, на двери которого красовалась табличка "Кабинет истории". К вещему сожалению девочки, эта "история" не имела ничего общего с теми историями, что случались с ней, но зато теперь, хотя бы, стало понятно, почему в историю можно влипнуть.
Пытливому и живому уму Джевел казалось, что он, словно муха, попал в клейкое варево из дат, имен, эпох и прочей малоинтересной ерунды. Мало того, что попал, да к тому же ещё и увяз по самое брюшко, безуспешно пытаясь выбраться из того, что натворили всякие там ричарды псиные сердца, владимиры красные мордочки и им подобные за века и века своего существования. К несчастью Мисти, мучения её продолжились и в Академии. Надежды на освобождение у мозга было всё меньше, скуки всё больше и, в конце концов, всё это привело к тому, что Джевел проводила лекции по истории находясь в состоянии полудрёмы, что, по большому счёту, было даже на руку вечно недосыпающей студентке. Жаль вот только, что история решительно отказывалась ограничиваться учебной аудиторией и активно пыталась влезть в личную  жизнь Мисти посредством домашних заданий.
Так было и на этот раз.
Псевдоисторические квазидостопримечательности Виспершира - уже  в который раз перечитала Мисти название своего будущего доклада по истории, торопливо нацарапанное в блокноте и уныло посмотрела по сторонам. Стены и своды старинного замка были последним местом, в котором бы сейчас хотела находиться Джевел, но доклад, будь он неладен, должен был быть написан и несчастной ничего не оставалось, как продолжать слушать трёп экскурсовода, а так же владельца замка по совместительству. Студентка даже пыталась делать пометки в блокноте, но после первых десяти минут экскурсии сдалась, спрятала блокнот с карандашом в карман и, периодически поглядывая на Коралайн, на автомате следовала за группой, раздумывая о том, стоит ли сегодня позвать Уайатт на коктейль. Полёт мысли Джевел был нахально прерван скрипом ажурных решёток старого лифта. Мисти посмотрела на металлическое чудище, гордо именуемое владельцем замка "жемчужиной коллекции". На жемчужину, по мнению студентки, оно явно не тянуло, а больше всего было похоже на большую железную коробку, впрочем, Джевел слабо разбиралась в жемчуге и решила не затевать бесполезных споров.
Да ладно, раньше сядем - раньше выйдем. - рассудила девушка и шагнула прямо в металлическое нутро старого лифта. Лифт отозвался тихим скрипом.

Отредактировано Misty Jewell (03.01.13 03:04:16)

Филя никого не хотел взрывать, но он не был уверен. Никогда нельзя быть в чем-то уверенным полностью. Вот вчера они с Рэнди и Роджером собирались вместе отправиться на поиски редкой штуковины, потерявшейся на днях во время открытого эксперимента в парке. Закончился вечер не внушающим доверия "А что, если...", убойной порцией чего-то веселящего и не менее веселым утром, когда оказалось, что двое младших (то есть Рэнди и Роджер) дрыхнут без задних ног и идти куда-либо отказываются напрочь. Некоторое время Филя придумывал, чем бы себя занять, прогуливаясь по Висперширу, когда голову посетило новое "А что, если...", и юный химик без раздумий отправился на экскурсию. Зачем оно надо, он пока еще сам мало понимал, но чутье подсказывало, что во время подобных экскурсий можно неплохо поднажиться эмпирическим материалом для исследований.
Аддамс бодро шуровал вслед за группой, старательно делая пометки цветным (действительно цветным - менявшим цвет каждые пять минут) карандашом в потрепанном блокнотике, стараясь увидеть, понять и при возможности потрогать все, что тут есть. Чего уж мелочиться. Подобравшаяся компания его не особо интересовала - лица все знакомые, по большей части к науке отношения не имеющие, если не считать разве что Мисти, которая присутствовала при появлении на свет маленького зеленого монстрика.
- Тебе привет от Роджера, - спохватившись, обратился Филя к девушке и достал из кармана морковку, которую тут же ей протянул. - Это тоже от него. Малыш подсел на морковку последнее время, - с практически отеческими нотками в голосе химик впихнул морковь в руки девушке и тут же снова принялся что-то записывать. Поговорили и хватит. Тем более, что впереди лифт.
К лифтам Филипп относился с известным подозрением. Они как нельзя лучше подходили для некоторых экспериментов, но всем почему-то казалось, что химик просто поджигает кнопки. Да и народ там обычно подбирается странный. Вот как сейчас. Мало ли что может случиться в замкнутом пространстве с такими вот спутниками. От них можно ожидать что угодно.
Подозрительно покосившись на остальных, Филя уселся в уголке и принялся что-то быстро записывать

Отредактировано Philipp Addams (20.01.13 16:44:50)

Пребывание замужем определенно имело свои положительные стороны. Например, не нужно было платить ренту. Но Делайла, на всякий случай, тщательно избегала этого вопроса. Если подумать, зачем Орсону её жалкие гроши, когда у его ног большая часть денежных ресурсов мира? Ну, по крайней мере, по мнению Делайлы это было именно так. Плюс Мэйнард всегда был обеспечен приятной компанией. Когда компания не резала кого-нибудь в больницы Виспершира, конечно. В общем, платить за проживание она вовсе не считала нужным.
Второй положительный момент в браке: мужская сила. Не в её традиционном понимании вроде прибивания гвоздей к стенам или доставания книг с верхних полок, но отличное её замещение. Если Делайле нужны были лишние гвозди, она звала какого-нибудь рабочего из многочисленной прислуги замка (некоторые из них работали даже не на Мэйнардов, а на местных поборников культуры: Уорхолл считался достопримечательностью, которую старались охранять от вандалов и даже немного от хозяина замка). Если ей нужны были книги с верхних полок, она звала какого-нибудь рабочего. Если ей нужно было починить кран… Что смеяться? Никто бы не допустил сломанный кран в Уорхолле.
Ещё она могла хвостом ходить за своим новоиспеченным мужем, когда ей становилось скучно. Например, как сейчас. Делайла никогда не считала экскурсии особенно веселым занятием, но ощущать себя частью истории было очень приятно. Она даже подумала о том, что когда-нибудь какой-нибудь потомок Мэйнарда, так же как сейчас Орсон, проведет экскурс в историю древнего семейства и скажет что-нибудь вроде «А в этой комнате проживала сама миссис Юр-Мэйнард, один из величайших хирургов двадцатого столетия, которая была верным другом моему пра-пра-пра-прадедушке, даже после того как развод разлучил их».
-  Мы с тобой отправимся в теплые края в ближайшие выходные, к морю. Сделаем пару фотографий в пляжных костюмах. Я так и не сфотографировал тебя в том купальнике с ракушками, но забудем пока про него. Сейчас самое время для маленького желтого бикини в горошек. Тебе пойдет.
- Орсон, мне не нужно три миллиона купальников. Грудь у меня всего в одном комплекте. Давай выберем что-нибудь уже имеющееся у меня в гардеробе, иначе я скоро начну сдавать вещи в качестве гуманитарной помощи.
Делайла не привыкла так жить. До недавнего времени у неё было всего лишь одно выходное платье, несколько растянутых футболок, маленькая квартирка и колченогая табуретка. И она довольствовалась малым. Ей по-прежнему было неловко принимать все эти вещи, но её никто и не спрашивал. Скорее ставили перед фактом «Сегодня ты наденешь это» или «Я видел изумительное платье в Милане. Вот, возьми. Ну, разве оно не изумительно?». Все эти ненужные траты доводили Делайлу до нервного тика, но как, наверное, любая девушка, она не могла противиться совершенно безвозмездным платьям, туфлям и купальникам слишком долго. А Орсон, конечно же, и вовсе пропускал мимо ушей её возражения.
- А вот и наша еще одна группа, возможно последняя. Улыбайся дорогая, мы им, несомненно, рады.
Делайла, воплощая в себе вселенскую грусть, уныло поприветствовала новую группу. В отличие от платьев слова Мэйнарда не обладали столь паранормальным влиянием на юного врача, и она зачастую действовала им наперекор.

Лифт остановился. Самым наглым образом. А в голове Делайлы промелькнула мысль о светловолосом лифтере, что её крайне удивило. Кто-то слишком громко думал. Уж кого-кого, а её никогда не интересовали светловолосые. Да и лифтеры в общем-то тоже. Вечно возмущаются на то, что кто-то жжет кнопки в лифтах, но никогда не пробовали их как-то заменить или придумать для них некое антипригарное покрытие. В общем, абсолютно бесполезные люди. Но сейчас бы один из таких бесполезных людей совсем не помешал.
Делайла не боялась ни темноты, ни закрытых пространств, ни даже Витторио Аббъяти, который был подозрительно осведомлен об остановке лифта. Но вот то, что они висели подвешенными в железной коробке, девушку весьма настораживало.
- А кто слышал анекдот: заходят как-то в лифт врач, полицейский, химик, два алкоголика и студентка и тут… - Делайла на секунду замолчала, - черт! Я надеялась, что сейчас эффектно зажжется свет, и мы продолжим свой путь по не всегда надежному металлическому тросу.

Убийство этого дня было совершенно иным. Не было ни притворства, ни скрытности. Это был вызов: пан или пропал. Мистера Мэйнарда можно было убить и в более интимной обстановке, но какой в этом был смысл? Такая значимая персона в Виспершире должна была умереть так же, как и жила: ярко, зрелищно и на публике. Из-за близких контактов с ножом, убить его на глазах большого количества людей не представлялось возможным, но вот маленький театр одного актера собрать было не сложно и жизненно (что за ирония) необходимо.
Можно было сказать, что Орсон Мэйнард сам обустроил сцену для своего последнего спектакля. Еженедельные экскурсии, которые он никак из-за собственных самовлюбленности и эгоцентризма, проводил сам, не доверяя восхваления древнейшего семейства постороннему человеку. Осталось лишь дождаться наиболее подходящего момента, и вот он настал. Помещение с выключенным светом – классика. Свет гаснет: испуганные вздохи, взволнованные шорохи. Свет зажигается: панические возгласы, крики о помощи. Излюбленный прием писателей с 1592го года. Правда в данном случае была не пьеса, а коварный дворецкий по заявлению самого мистера Мэйнарда был вне зоны подозрений.
А жертва и прима сегодняшнего представления действовала будто по хорошо отрепетированному сценарию. Успокаивая посетителей своего драгоценного замка в «жемчужине коллекции» мистер Мэйнард сам протянул руку навстречу собственной гибели. Как всегда точный, даже в темноте, удар в сердце, оставленный там же нож, и ещё одна жизнь оборвалась. Осталось лишь с блеском доиграть свою партию коварного злодея, в очередной раз вышедшего сухим из воды.

Отредактировано Cardiologist (26.02.13 14:32:49)

В лифте оказалось многолюдно, как на вкус Мисти, так даже слишком многолюдно и студентка совсем бы не обиделась, если хотя бы половины пассажиров здесь не было, да что там половины, было бы прекрасно, если бы здесь вообще никого не было, а ещё лучше - чтобы здесь не было самой Мисти. Ей куда как луче подошла бы сейчас её маленькая домашняя лаборатория, но об этом оставалось только мечтать. Собственно, заняться в кабине медленно поднимающегося лифта чем-то ещё не представлялось возможным.
Мисти вздохнула, косо посмотрела на сияющего Филиппа, вручившего ей морковку и привет от зелёного нечто, которое химик упрямо называл Роджером.
Лучше бы блокнот с пометками дал. - хмуро подумала девушка, вспомнив о девственно чистых листах своего собственного блокнота, предстоящем реферате и... тут погас свет. - Ну, сейчас начнётся...
Джевел поплотнее прижалась к стенке лифта, справедливо пологая,  что уж стена-то вряд ли вдруг станет истерично кричать, о том, что она боится темноты и громко требовать маму или панически махать руками, грозясь засветить кому-нибудь в глаз или, чего доброго, полезет обниматься, ища успокоения и защиты. Обниматься Мисти терпеть ненавидела. Впрочем, прошла уже почти целая минута, а паника не поднималась. Голос в темноте даже пообещал скорое явление электрика народу и Джевел осторожно отодвинулась от стены, опасаясь, что если сейчас дадут свет, прижавшаяся к стене студентка будет выглядеть крайне глупо. Не то, чтобы девушку особенно волновало чьё-то мнение, но показать себя полной дурой всё-таки не хотелось.
А если мы тут застряли надолго? Если электрик не придёт? Если мы просидим тут неделю?
Откуда-то появилось чувство голода...
Ничего, у меня же есть морковка! - девушка довольно извлекла из кармана заветный корнеплод, почему-то светящийся в темноте тусклым зеленоватым светом.
Ну, не так уж мне и есть хочется. - решила студентка, пряча морковку назад в карман. - Надо бы всё-таки спросить у Аддамса, как у него это получается. Может, пригодится когда.
Свет включился так же внезапно, как и погас, но лифт по-прежнему оставался на месте, как и все его пассажиры, причём один из них явно не собирался больше никогда двигаться, ну, разве что, на городское кладбище и то, ногами вперёд и не своим ходом.
Что, опять? - вздохнула Мисти, рассматривая распростёртое тело хозяина замка и вспоминая недавнее убийство официантки. - А есть что-то в этом Кардиологе... Хотя, если убивать каждого, кто проводит скучные экскурсии, это же никакой жизни не хватит.
-  Граждане, спокойно! Среди нас женщины и дети, - напомнил Бертрам, - причём кто-то из них убийца. Но я знаю, что нужно делать.
Это он кого ребёнком назвал? Это он меня ребёнком назвал?! - задохнулась возмущённая Мисти, пропустив мимо ушей вторую часть высказывания, искренне полагая, что гораздо лучше, если тебя считают убийцей, чем дитём малым. Сомнительное умозаключение, но Джевел нравилось.
- А почему это сразу женщины и дети? А мужчины у нас убивать не могут? По статистике, чаще убивают как раз таки мужчины. - вспомнила Мисти факт, когда-то давно рассказанный ей Уайтт, которой, по всей видимости, сообщил его сам Блейк, но вдаваться  в такие подробности круговорота информации в природе Джевел не собиралась. - И вообще, некоторые уж слишком часто оказываются возле трупов.
Студентка посмотрела на Аббъяти, явно давая понять, что ничто не забыто: ни странные письма, ни костюм мясника.

Когда лифт остановился, Витторио восторженно замер. Нет, ну надо ж было такому случиться! Но с другой стороны ничего удивительного – ведь он все-таки демон. А у демонов, как известно, язык и прочие части тела поганые. Накаркал.
Все было в точности как тогда, в начале столетия. Правда, активно прижимал его к себе другой Мэйнард. Точнее даже Мэйнардша. Одна из прабабок Орсона была уж больно… а хотя нет, она была такой же, как и все Мэйнарды. До случая в лифте несколькими десятилетиями ранее матушка прабабки очень активно наглаживала коленку достопочтенного демона, сидя в нарядной повозке. А когда он только открыл «Полкоролевства» и приехал к Мэйнарду просить инвестиций, то ему ясно дали понять какого рода платежи от него хотят получить обратно. Хотя это может быть лишь показалось молодому да раннему Аббъяти: времена тогда были лихие, а он на этой грешной земле провел без малого полгода.
Витторио хотел уже было поделиться полнотой своих ощущений от экскурсии, сказать Орсону, что он всеми клеточками кожи на своей талии ощущает дух старины и славной истории семейства Мэйнардов, но тут свет вернулся на положенное ему место и Витторио с сожалением отметил, что теперь придется рассказывать о своих впечатлениях в Аду.
Инспектор Блэйк, отважный труженик опасно-трудной службы, уже рисовал вокруг Орсона красивый разноцветный контур. Видимо хотел воплотить в нем все величие этого человека, который, к слову, не оставил после себя ни одного наследника, что чрезвычайно огорчило Витторио. Он в очередной раз остался без секретного хода в винные погреба Урхолла.
- Чтобы мы могли выяснить, кто убийца, вы всё должны вытянуть руки вперёд, ладонями вверх. У кого-то на пальцах и манжетах наверняка осталась кровь жертвы.
Витторио поднял руки, многозначительно глянув на собственные замаранные кровью руки инспектора.
Из угла подала голос рыженькая Уайатт. То есть уже не совсем из угла. Витторио с обывательским удовлетворением заметил, что его предполагаемые налоги платят достойным людям.
- Господа полицейские, вы уж определитесь: карманы показывать или руки? – из-за неточности алгоритма у демона начал развиваться тик.
Шпильку от Мисти в свой адрес Витторио пропустил, но поспешил заметить:
- Конечно, кому разбираться в убийствах как не мисс Джевелл. Я надеюсь, вы закончили свой доклад по демонологии, а то вы уж больно зачастили в развлекательные заведения. Помню вас в кафе «Щас как обслужу!» непосредственно рядом с трупом. Прямо вот как сейчас.
То, что Аббъяти совершенно не обращал внимания на труп друга возле своих ног, было крайне подозрительно. Но у него для этого имелись собственные причины: с уверенностью процентов в триста Кроули знал, что повстречает Орсона в Аду. Однако для окружающих людей его бессердечное поведение могло показаться странным, поэтому оставив выявление убийцы профессионалам, он обернулся к Делайле видимо-снова-Юр:
- Я уверен, что мужем он был паршивым, но… все в порядке? – опустить руки он так и не решился, даже чтобы сочувствующе похлопать девушку по плечу. Плюс, немного зная миссис Мэйнард, Витторио не был уверен, что в состоянии аффекта ему эту самую руку не сломают.

В отличие от гостей замка Делайла с момента включения света в лифте не проронила ни слова. Не потому что она была сильно опечалена смертью своего новоиспеченного мужа, а потому что в принципе не верила в эту смерть. Это же Орсон Мэйнард – он не мог просто так взять и умереть. Что за глупость?
Девушка недоуменно посмотрела на инспектора Блэйка, отреагировав на его просьбу однозначно неприличным жестом. Она не испытывала неприязни к самому инспектору, но это в ней говорили привычки буйной молодости, которая по-прежнему не закончилась. На все выпады властей и представителей оных следовало реагировать исключительно дерзко, нагло, с претензией на бунтарство. На предложение Коралин она вообще лишь фыркнула, приподняв традиционно безразмерную футболку с железяликой и продемонстрировав настолько короткие и обтягивающие шорты, что в них с трудом помещалась сама Делайла, не говоря уж о ножах в карманах и других средств умерщвления собственного мужа. Благо в самом замке было достаточно тепло, чтобы разгуливать в подобном наряде. А Витторио девушка вообще попыталась испепелить взглядом.
Когда все, наконец, высказали всё, что думали по поводу предполагаемого убийства, убийцы, дворецкого (об этом никто вслух не сказал, но все было написано на лицах) и дальнейших действий, Делайла вежливым громким покашливанием, в котором ясно слышалось «Молчать!», привлекла внимание к своей скромной розовой персоне.
- Простите меня великодушно, - подозрительно вежливо начала она свою речь, - но утром мне показалось, не знаю с чего, что я врач. Странная мысль, я знаю. Но из неё я могу сделать вывод, что делать заключение о смерти должна и могу одна лишь я. Я имею ввиду из присутствующих здесь персон. Во-вторых, если предположить, что мистер Мэйнард действительно мертв, - повышающийся с каждым словом тон не предвещал ничего хорошего, - то до обнародования его завещания хозяйкой Урхолла становлюсь я, как законная супруга «покойного», - Делайла для наглядности даже изобразила в воздухе кавычки. – И без моего на то разрешения никто не будет трогать моего, черт побери, мужа, обвинять кого-либо, - она красноречиво посмотрела на Витторио и Мисти, - а если я того пожелаю, вы все уберетесь отсюда не успев воскликнуть «Битлмэн»!
Рассержено фыркнув, она опустилась на корточки рядом с распростертым телом Орсона. Делайла не могла толком объяснить, почему вдруг так взъелась на присутствующих. Конечно, она в принципе плохо ладила с людьми. Но если так подумать, то полицейские делали то, что должны были делать, остальные… тоже не особо-то выделывались. Однако эта суета злила Делайлу. Возможно, потому что не смотря на свою уверенность в том, что это всего лишь глупый розыгрыш Орсона, помешанного на Кардиологе, внутренний предательский голосок нашептывал ей, что он действительно мертв, что это может быть и шутка, но не самого Мэйнарда, а провидения, судьбы, Вселенной, да кто знает кого еще. Уж слишком это натурально выглядело.
Несколько раз проверив дыхание и пульс, она плюхнулась рядом с Орсоном, замарав шорты в самой что ни на есть настоящей крови.
- Он мертв, - еле слышно пробормотала она.
По медицинской привычке, девушка покосилась на часы на запястье, чтобы знать хотя бы примерное время смерти. Пусть их, так называемый, брак и был заключен по пьяной глупости, но Орсон все равно был для неё близким другом, а теперь он мертв. Совсем. И нет смысла бросаться его реанимировать – прошло слишком много времени. А всё потому что она думала, что это не на самом деле, что это розыгрыш. Конечно, вряд ли что-то могло помочь от ножа в сердце, но вдруг что-то можно было сделать, до то кого как…
Делайла сжалась в комочек, закрыв голову руками.

Множество прекрасных идей по ведению допросов пронеслось в голове Блейка и кануло в темноту, как поезд подземки, несущийся мимо станции без остановки. Инспектор подумал, что запатентует парочку, если когда-нибудь выберется из лифта. Особенно ему понравилась идея предложить всем присутствующим сыграть в алкогольную версию "я никогда не...", якобы чтоб скоротать время ("Я никогда не убивал человека." - "Смотрите, смотрите, он пьёт!").
А пока что инспектор Блейк прислонился к стене и украдкой (красным мелком) записал под считком с кнопками имена всех присутствующих, даже себя и Коралайн. Список был мысленно озаглавлен "Учёт подозрительных взглядов". Блейк рассчитывал использовать их в качестве косвенных показаний свидетелей.
Делайла сразу же получила плюс, Витторио два (от Джавелл и Аддамса, которым не досталось ни одного).
Тем временем юная жена Орсона подавала не больше признаков жизни, чем её благоверный, пока наконец не сползла по стеночке в приступе честного изложения того, что она думает об окружающих. Очень мило.
Блейк понятия не имел, что делать в таких ситуациях. Впрочем, рядом с фамилией Делайлы в списке появился минус.
- Уайатт, солнышко, сделай что-нибудь, - шёпотом распорядился инспектор, ткнув локтем ближайшее к себе рыжее существо. Это оказался Филипп. Блейк закатил глаза и пошёл разбираться сам. Возможно, это была не лучшая идея, но где только черти носят Коралайн на этих шести квадратных метрах?
- Миссис Мейнард, вам придётся нелегко. Но вы можете помочь нам с разоблачением преступника, что бы отомстить за мужа.
И вот, примерно через четверть часа после включения света, наконец-то включился Мейнард.
На самом деле в этот момент время и кровь всех присутствующих словно бы застыли и превратились в желе. Это где-то тридцать литров желе, если не учитывать время, которое очень неудобно переводить в литры, и кровь Мейнарда, в отличие от него самого оставшуюся на полу. Но никакая лирика и физические изыскания не помогут воссоздать картину: только что человек был убедительно мёртв, едва ли живее собственных именитых предков, и вот он уже встаёт, лучезарно улыбается и объявляет о продолжении экскурсии.
Если бы злость можно было измерить сопоставив, например, с болью, то инспектор Блейк испытывал нечто эквивалентное удару мизинцем об угол комода.
Если бы не свидетели, то он бы загнал нагло ухмыляющегося Мейнарда обратно в могилу собственными руками.
Однако, он мог сделать кое-что ещё, чтоб почувствовать себя лучше. Блейк благословил свои полицейские полномочия.
- Мистер Мейнард, - процедил детектив, и в его голосе было достаточно льда, что бы потопить Ринтинтинтаник, - пять с плюсом за чусство юмора. Мы с Уайатт обязательно отметим его в своих отчётах. Одно "ха-ха-ха..." займёт страницы три, правда, Уайатт? А вот за введение следствия в заблуждение кому-то придётся ответить. Не вам, конечно, вы неостоявшаяся жертва и, вроде как, пострадавший. Зато мистер Аббъятти пойдёт с нами, чтобы в участке продемонстрировать выступление на бис. До окончания следствия, мистер Мейнард, попрошу вас занять своё место в меловом контуре.
Нет, Блейк понятия не имел, что произошло, зато интуиция, врач и личный опыт подсказывали ему, что Мейнард был мёртв. Пока не оказалось, что он жив. А ещё в этом нет никакой связи с призраками.

Отредактировано Bertram Blake (12.04.13 05:17:09)

Вывернуть карманы согласился только Филипп, с радостью вывалив кучу вещей, не имеющих ни малейшего к ножам отношения. Полицейский обиделась, не на Аддамса, на всех оставшихся, в конце концов, она при исполнении, а её не слушаются.
- Блейк, давай арестуем всех, кто отказывается содействовать полиции? У тебя с собой сколько наручников? – громко спросила Уайатт, надеясь, что привлечёт внимание всех присутствующих и заставит всё-таки выполнить просьбу-приказ о выворачивании карманов. Зря.
Вокруг царили подозрительность, косые взгляды, прямые обвинения, труп под ногами, жена трупа, теперь уже тоже под ногами, двое полицейских, толпа подозреваемых и один несчастный лифт. Какой чудесный сюжет фильма, вот только одна проблема, - в реальности не нажмёшь на паузу, не сходишь за попкорном, не поругаешь сценариста и не скажешь: «Я так и думал, что убийца – тот мужик, появившийся на второй минуте и подкладывающий пистолет в коробку из-под пончиков хорошему парню».
Коралайн разрывалась, не зная, что делать сначала, - арестовать всех присутствующих, включая Орсона (может быть, он сам Кардиолог и решил отвести от себя подозрения своей смертью), попытаться помочь и успокоить миссис Мэйнард или же просто свалить всё на Блейка, а самой вернуться в уголок лифта и вспомнить, что рыжая побаивается в них застревать.
Победило сочувствие, Уайатт прошла к Делайле, присела рядом, готовясь утешать, а может, и пострадать от рук молодой вдовы, если та вспылит. Коралайн открыла было рот, но слова утешения застряли в горле, а челюсть, кажется, заклинило, она отказывалась закрываться, и не удивительно. Состава преступления больше не было, труп, как ни в чём не бывало, поднялся и объявил, что всё произошедшее – не более чем розыгрыш.
Но полицейский сама видела, что Орсон был мёртв. Уайатт посмотрела на Делайлу, желая поинтересоваться, если она училась на врача, не было ли у них лекций по психиатрии, потому что рыжая опасалась за работоспособность своих мозгов. Но миссис Мэйнард, судя по всему, лучше было сейчас не беспокоить по таким мелочам, как мозги служителей правопорядка, кажется, она тоже не знала о готовящемся мужем розыгрыше.
Коралайн тряхнула головой, прогоняя оцепенение, захлопнула-таки рот, резко встала, чувствуя, как внутри начинает закипать злость и раздражение, и протопала к Бертраму.
- Знаешь, я даже сама напишу отчёт. Уж очень хочется сказать, как я люблю весёлые шутки и занимательные экскурсии.
А больше всего бесило то, что Коралайн уже поверила, что Кардиолог в лифте, и она была уверена, обязательно вычислит, кто это, и с удовольствием защёлкнет наручники на руках убийцы, унесших жизни ни в чём не повинных висперширцев. Поэтому, даже когда за спиной девушки заскрежетали решётки, сообщая о том, что лифт перестал быть мышеловкой, а снова стал обычным лифтом, Коралайн не обрадовалась, а ещё больше рассердилась, - её рвущуюся наружу пламенную речь, сдобренную не самыми лестными эпитетами и сравнениями, никто не будет слушать, все просто поспешат выйти из лифта. Уайатт сжала кулаки, проглотила оскорбления, пытающиеся сорваться с языка, и первой покинула железную коробку, остановившись рядом с лифтом и ожидая Блейка.

Отредактировано Coraline Wyatt (06.05.13 16:11:29)

Полный искреннего энтузиазма и выпитого незадолго до экскурсии морковного сока (что за наглость тормозить лифт, если в нем нет соответствующих удобств!), Филипп активно пытался поучаствовать во всем, что происходило на этой крошечной площадке в несколько квадратных метров, забитой под завязку людьми, живыми и недавно мертвыми. Последний очень живописно валялся на полу, обтекал красной лужицей крови и тем самым убивал все шансы на то, чтобы обвести тело маркером. Но апогей событий сегодняшнего дня был только впереди.
Не успел химик как следует утромбовать содержимое карманов обратно в халат, как труп начал подавать признаки жизни. Более несправедливого поворота событий просто быть не могло - ведь теперь его вообще нельзя будет маркером обводить! Представив сопротивляющегося и отпихивающего от себя маркеры Орсона, Филя передернулся.
- То умирают, то не умирают... Безобразие! Если бы великий Умштейн был таким неопределенным, он никогда бы не открыл теорию относительности, - проворчал рыжий. Некачественные нынче мертвые пошли, так и норовят ожить. Кардиолога на них нет.
Кардиолога.
Внезапная мысль пронзила изголодавшиеся по загадкам извилины. А вдруг это было не просто представление, а явление настоящего маньяка? Вроде спланированной пиар-акции, чтобы никто не посмел забыть старого маразматика с острым ножиком? Тогда есть все основания предполагать, что такой беззаботный недавно-труп  и есть знаменитый маньяк. А ларчик просто открывался!
- Ножичек! Сувениры! - выхватив орудие убийства, пока еще никем из власть имеющих не запрятанное в дальние архивы, и аккуратно уложив его в карман, Филя искренне сделал вид, что ему нужен именно сувенир. Если кто прознает, что в планах гениальнейшие опыты и эксперименты, наверняка не будет отбоя от желающих помочь. И как работать в таких условиях?
- Пойдем, у меня есть великолепный кусок роданида в лаборатории! - уверенным голосом произнес Филипп, схватил за руку Мисти и потащил ее к выходу. Раз уж Рэнди веселье пропускает, будет химичить с ней.