Одним прекрасным утром Монтгомери Липтон открыл глаза с полной уверенностью в том, что ему срочно нужен гроб.
Нет, не как банальная, чисто утилитарная вещь, нисколько нет. Скорее в качестве своеобразного символа и украшения дома. Зрелищем собственных похорон Хадраниэль избалован не был: природное миролюбие и часто удачно благоприятное стечение обстоятельств даже в худшие времена уберегали не хуже какого-нибудь коллег по цеху из разряда хранителей.  Но если долголетие в одной смертной оболочке не могло не радовать, то отсутствие такого интересного послесмертия и полное невежество в вопросе солидной части ритуалов вдруг решило потревожить безмятежное сознание хозяина.
К вечеру блажь не исчезла. Более того, пышно расцвела и угрожающе покачивалась, обещая принести плоды. Острое чувство обделённости в чём-то крайне важном не покидало мысли и мешало жить, к тому же бесконечно огорчало.  Весь следующий день Монтгомери беспокойно ерзал и мялся, тоскливо озирался по сторонам и буквально везде видел только одно: да-да, крепко сбитый солидный гроб приятной расцветки, всякий раз нового дизайна, но непременно очень красивый и достойный того, чтобы оказаться где-нибудь на почетном месте в доме. Гробы кокетливо сверкали лаковыми досками из углов, мгновенно трансформировались под обалдевше-рассеянным взглядом из любой мебели,  включая собственную кровать и умывальный шкафчик. В гробах ездили по улицам знакомые автомобилисты, из гробов мрачно зыркали присяжные (то ли догадываясь, каким именно пристанищем оделило их воспалённое мечтой воображение Липтона, то ли просто вожделея перерыв  на обед ровно через пять минут после начала заседания). В конце концов, собачьи будки тоже походили на гробы! Даже лёгкого намека на ящик хватало, чтобы вывести беднягу из равновесия на добрый час, а то и дольше. Неудивительно, что к концу самой ужасной недели в своей нынешней жизни ангел не выдержал и сдался.
Он положился на совет одного из знакомых, который слыл экспертом в любой  области, и написал письмо порекомендованным профессионалам. Излил душу, вплёл самые смелые чаяния и робкие просьбы о помощи в предлинное, обстоятельное послание. Выложил всё, как на духу, не сказав ничего конкретного, но на многое рассчитывая. И остался настолько доволен собой, что совершенно успокоился до «дня Икс», когда подошло время нанести визит в похоронный дом и уточнить детали будущего заказа.  Чтобы заразиться лихорадкой нетерпения заново уже почти на пороге, миновав кладбище.
Ах, а вдруг Натан тоже соблазнится, когда увидит, как обновился их интерьер всего одной деталью… Дадут ли им скидку при двойном заказе или хотя бы купон на красивый венок? Что делать, если каталог окажется не столь обширен и подробен, как его уверяли? Нехорошо сомневаться в людях, особенно при решении таких деликатных вопросов, но его нервозность наверняка должны понять.
Даже дробь, которую ангел выбил, стучась в дверь, отдавала сдерживающимся из последних сил смятением.   И привычная улыбка приобрела лёгкий оттенок кровожадности, коей в Хадраниэле отродясь не водилось.
- Мисс Бэкет? Доброго вечера, - чтобы полностью соответствовать торжественности тона и церемониального поклона, ему требовалась шляпа. С пером. Но головных уборов Липтон с некой иррациональной подозрительностью предпочитал избегать, поэтому просто нагнулся пониже и приветливо кивнул хозяйке дома.
- Я так признателен, что Вы согласились уделить мне свободное время, - взволнованно проговорил он, едва ли трогаясь с места. Определённо многословный и в обычном состоянии, ангел почти трещал пулемётной очередью и отчаянно моргал, чтобы его, наконец, остановили. – Знаете, в письме, конечно, сложно отобразить всё досконально… Совсем не помню, упоминалось ли там, что придётся его делать по нестандартным меркам.  И что хотелось бы видеть нечто необычное и - как это говорят сейчас? – креативное. Простите, что так сразу с порога и о деле. Гроб для себя ищу в первый раз, поэтому могу доставить много проблем. Надеюсь, не слишком надоем со всеми расспросами?

 
- Он самый! – вздохнув от облегчения, Монтгомери на каждом слове так энергично  кивал головой, что при любой случайной погрешности в частоте движения и размахе амплитуды рисковал её потерять. Но кого волнует сейчас почти родственное сходство с взбесившимся сувенирным болванчиком!  Куда важнее, что опора найдена, потаённые мечты вот-вот грозят исполниться, словесный поток получил заданное направление, а карма пополнилась не одним десятком очков уверенности в себе.
- Если бы Вы знали, насколько хорошо я себя почувствовал, едва Вас увидел, - в открытом взгляде лучилось искреннее, незамутнённое пережитым прежде ужасом неопределённости восхищение. Вот она. Подательница благ земных и гуру мраморных обелисков. Благодетельница для страждущих и утешительница в печалях. Профессионал с большой буквы, которая держит в изящных ручках судьбу его будущей обновки, причём ничуть не образно. Воистину в Виспершире живёт так много людей, и ему поразительно везёт на своевременные встречи с самыми удивительными из них. Хорошо, что он не поленился перед приходом собственноручно почистить ботинки.
- С крыши? Пробовал, - Хадраниэль легкомысленно дёрнул плечом и тут же помрачнел. Тот опыт битвы с земным притяжением стал не слишком удачным, и даже человеческое тело  оказалось не при чём. А всё дело было в том, что… - К сожалению, мне тогда не хватило минимум полсотни шариков. Грохнулся в кусты прямо за домом. Вышло крайне неудобно, соседи их только-только подстригли. Да и шары сразу улетели.
Поинтересоваться, почему мисс Бэкет интересуют крыши и захоронения  заживо, адвокату на ум, разумеется, не пришло. Всё как на приёме у врача, не так ли? В конце концов ему не так уж редко приходилось попадать к эскулапам в качестве сопровождающего или хотя бы случайного свидетеля, и  он точно мог сказать одно. Основным правилом при посещении любого из них оставалось непреложное «отвечай на вопросы и не мешай ставить диагноз, себе же во благо». А здесь ситуация ничем не отличалась. Поэтому Монтгомери ограничился тем, что предельно серьёзно сообщил новой знакомой: если закопаться в землю в гробу живым и никто вскоре не выкопает тебя обратно, наверняка умрёшь. Если не от недостатка воздуха, то от скуки. Там же темно и тесно. Нет, он не проверял, но полагает. И вообще…
«Вообще» продолжилось уже внутри дома. После внимательного осмотра благосклонность господина Липтона сломала ещё одну шкалу на верхней отметке, так что на предложенный стул мужчина опустился в основательно размякшем состоянии.
- Буду очень благодарен за чай.
«С печеньем» - робко прибавил внутренний голос, впрочем, ни разу не настаивая. Разговор предстоял обстоятельный, а желудок мог подождать и до собственной кухни. Следовало настроиться на нужный лад и не очень-то расслабляться, как бы ни подталкивала к тому  обстановка. На счастье хозяйка уютного обиталища сама помогла гостю в том, когда напомнила о работе.   
-  Адвокатская контора «Дорого и долго», мы предоставляем юридические услуги любому, кто в них нуждается. Тем более хомячкам,  - с годами жест, которым сопровождалось характерное движение руки с визиткой, менялся от по-свойски безбашенного до строго официального, в зависимости от настроения начальства и цвета конкретно правого носка. Сегодня на ноге красовалось оранжево-синее полосатое безумие, что во многом соответствовало общему настроению владельца. И прямоугольная картонная карточка   пропорхала по воздуху, словно какой-нибудь юный мотылёк. – Если возникнут неувязки с  полицией, или Вас внезапно вызовут в суд, мы тут же придём на помощь. Разумеется, с умеренными требованиями, в благодарность за услуги. Со вниманием относитесь к соблюдению своих прав,  не переходите дорогу в неположенных местах и всегда съедайте что-нибудь кисломолочное каждый день -  это универсальный ключ к безмятежной и долгой жизни, уверяю. Лучше всего  идут с утра  вишнёвые йогурты, но персиковые ничем не хуже. Что же касается остального…
Кончики ушей Липтона едва заметно дёрнулись и порозовели.
- По поводу заказа второго экземпляра  ещё нужно будет посоветоваться. Наверное. Если я решусь на подарок к ближайшему празднику, мы сможем обойтись без личного присутствия…того, кому он будет предназначаться? Это так деликатно. Выбор дизайна, разумеется. Кому понять, как не Вам. Поторопишься – и всё пропало, эффект сюрприза исчезнет, а дисгармония формы крышки с разрезом глаз останется. Поэтому я решил определённо начать с себя.  Мерки, подгонки – сколько угодно, не стесняйтесь в средствах, - адвокат решительно кивнул, вновь отпустил сознание поближе к облакам и мечтательно улыбнулся.
- Дело нисколько не в смерти. Просто… они такие красивые и нарядные, что сложно удержаться и не купить, согласны? Гробы. Если памятник и пригодится, это будет уже не то, он не прилегает к телу. Скажите, если Вы возьмётесь за эту работу, то что посоветуете мне в первую очередь?

На упоминании о доступе  Монтгомери привычно зарделся. Удивительно, но конкретно с этим, выданным ему, телом у них сложились настолько доверительные отношения, что реакция организма порой бежала впереди осознания. Вот задан смущающий вопрос – и побежали сигналы по нервным окончаниям к головному мозгу, а нос уже заранее совершенно красный и ничем не уступает помидорного вида ушам.  Сегодня хотя бы можно было  сделать вид, что всё – от иного волнения, да и зарядка «сели-встали» разгоняет кровь по жилам. Он что-нибудь придумает с мерками, как и пообещал мисс Бэкет.  В крайнем случае – нападёт на Натана ночью с портновской лентой, предварительно припрятав в задний карман пижамы коробочку с кольцом на случай несвоевременного пробуждения. Только вот ещё пришьёт карман.
- Да, конечно, -  Липтон   вынырнул из уже вновь начавшей затягивать жертву пучины рассуждений и задумчиво сморщил нос. – Вам предпочтительно в царских локтях, цунях или оргиях? Только египетских, потому что с греческими, честное слово, жуткая маета. Ах, дюймы…
Не то, чтобы он вконец разочаровался невозможностью продемонстрировать мисс Бэкет полный джентльменский набор мер и весов человека древнего, но будем смотреть правде в лицо: Хадраниэль в чём-то оставался непомерным ретроградом.  Сложно вот так взять и переключиться, когда человечество то и дело меняет единицы длины. То им, понимаете ли, палочки, ладони и ступни, то шаги (как вариант лёгкого извращения – двойные), то дни пути… и стоит только пообвыкнуть и чётко разобраться, как внезапно появляются ленты разной степени гибкости, отсчёты на автомобилях, новые названия – пошло-поехало всё сначала! Здорово, когда ты, как тот же Метатрон, не позволяешь мешанине сведений вскипеть в условной черепной коробке. Но Глас Божий, хвала Господу, только один, а несчастных наблюдателей много. Сегодня дюймы и сантиметры, а завтра что?!
Разобиженный на собственную растерянность и прогресс рода людского ангел успел дважды прокрутить проникновенный монолог на тему «Наведите там кто-нибудь порядок раз и навсегда», прежде чем вновь спохватился и быстро прикинул на пальцах.
- Восемьдесят целых и семь десятых, если не ошибаюсь. Но если Вам не сложно, докиньте до восьмидесяти одного, пожалуйста. Вдруг подберут ботинки с подошвами потолще.

Следующие десять-пятнадцать минут Монтгомери внимал вопросам, щебетал приличествующие притом, как ему казалось, очень разумные ответы и ждал диагноза. В процессе от избытка облегчения адвокат иногда забывал, что дышать всё-таки стоит регулярно на «раз-два», а не «раз-подождите-ка пару секунд, пожалуйста-четыре», и аккуратно кашлял в заботливо припасённый Натаном платок или полупустую чашку. Чай, к слову, оказался отменный, поэтому уже очень скоро Липтон освоился и на дружелюбный словесный поток ответил собственным локальным водопадом.
Да, конечно, только уют. Излишняя пафосность и ненужное привлечение к себе внимания так расстраивают. К тому же он не настолько важная персона, чтобы отмечать конец жизненного цикла с фанфарами, мраморными портиками и лимузинами, как это частенько любят делать нынешние политики.  А что, серьёзно можно приспособить к делу стаканчик? Он с удовольствием, по крайней мере, представит, как смотрелся бы гроб смелой формы, но опасается, что лучшая половина не оценит такого новаторства. В том-то и сложность, невозможно посоветоваться, не раскрыв деталей. Зато очень-очень хотелось бы увидеть, каким образом гостеприимная хозяйка сможет использовать стекло. Ах, есть ведь сказка про такой гроб, верно?...
Ангел уверил собеседницу, что, после того, как к ней смог добраться, никуда не спешит. Более того, не сможет уснуть эту и много-много последующих ночей, если не увидит хотя бы примерные наброски. А это, к слову, чревато прискорбными последствиями и, в первую очередь, для содержимого холодильника.
Вечер подходил к середине, сумерки над городом сгустились в полноценную завесь и очень атмосферно прикрывали надгробия на кладбище. Насколько он мог разглядеть, бросая случайный взгляд в окно, ветер, ещё недавно с увлечённым свистом теребивший деревья стих. Штилевое затишье и покой. Настолько подходящий к месту, в котором он оказался, что хотелось поглубже втиснуться в кресло, умиротворённо закрыть глаза и… вспомнить недавний фильм ужасов, который со шквальным успехом шёл в кинотеатре всю последнюю неделю.
Монтгомери Липтон был натурой впечатлительной и никогда не ходил на такие сеансы, не прихватив с собой спутника. Дело немного осложняло только то, что если таковым оказывался Франк, то после взвешенных и преподнесённых будто невзначай комментариев в самых страшных эпизодах восприимчивость ангела доходила до крайности, за которыми поджидали ночные кошмары и долгое отпаивание тёплым молоком. Он знал, что друг отпускает свои замечания не нарочно, а скорее на автомате. Демоническую натуру не изменить, как и любовь самого Хадраниэля к старинным мелочам. И в следующий раз вновь обязательно тянул Херринга с собой, забывая, чем вполне вероятно всё может закончиться.
Однако на сей раз воспоминания были стёрты не до конца. В той киноленте как раз фигурировало кладбище (конечно, не настолько благоустроенное и аккуратное, скорей, наоборот), с зеленоватой дымкой и то и дело встающими из-под земли неаппетитного вида мертвецами. Само собой родилось и замаячило перед глазами аномально абсурдное опасение – а не приходилось ли обитательнице дома когда-нибудь сталкиваться с подобным? Липтон стеснялся невежливо перебить, особенно когда кончик карандаша так опасно быстро мелькал по поверхности бумаги, но когда в четвёртый раз закончился чай, не вытерпел и рванулся в атаку:
- Мисс Бэкет, я знаю, это звучит странно, но не случалось ли на Вашем кладбище чего-нибудь необычного… скажем, случаев несанкционированного восстания из могил? – фраза была произнесена самым невинным тоном, но Монти буквально чувствовал себя сидящим на иголках.  Он надеялся, что женщина не воспримет его вопрос, как намёк на то, что бывшие клиенты могли оказаться настолько недовольны, что решили самостоятельно потребовать от похоронного бюро объяснений и неустойку.

- Охотно верю, - протянул Монти, зачарованно следя за взмахами ножа. И нисколько не покривил душой: новая знакомая действительно безотчётно внушала уважение, несмотря на внешнюю хрупкость и невысокий рост. Последний и вовсе не имел значения в присутствии Липтона: в сравнении с ним мало кто мог похвастаться солидными габаритами, и уж тем более это не рекомендовалось женщинам. Упаси, как говорится, Бог.  А безобидная внешность собеседницы наверняка с лихвой окупалась силой духа. Вот сам ангел к постояльцам мисс Бэкет пока не принадлежал и покидать уютную могилку за неимением оной ещё не собирался. Но после прозвучавшей полуугрозы-полупредупреждения ощутимо вздрогнул и тут же мысленно пообещал никогда Так не делать. Если уж когда-нибудь доведётся чуточку разложиться и сохранить двигательные функции.
Не замедлившие продолжиться рассуждения о возможности оригинального посмертного существования тела, к которому Монтгомери давно привык и буквально привязался душой, тотчас приняли пугающее направление. Чтобы отвлечься, он торопливо сунул в рот целый  кусок пирога, затем по инерции ещё один и – пару минут погодя, уже осмысленно, - третий.  Мисс Бэкет, по всей видимости, обладала даром предвидения, выбирая угощение для того, кому каждую весну по-прежнему не лень было обползти по периметру и вдоль весь городской парк в поисках самой маленькой заветной шляпки. Теперь Липтон не смог бы перечить, даже вздумай женщина отрицать шарообразность Земли или вытащить его на свежий воздух, чтобы проверить смутные опасения.  К чему, собственно, всё и пришло. 

…Гладкий черенок ладно скользнул по пальцам, уютно устроившись в ладони, будто ему там было самое место. Монтгомери предусмотрительно сделал два шага в сторону от Розмари и с невероятно довольным видом помахал вилами перед носом. Добродушная физиономия ангела сияла почище стальных зубьев его нового снаряжения – как у ребёнка, получившего в полное распоряжение игрушку, которую до того взрослые не позволяли тронуть (ты же поранишься!) даже пальцем. 
Он не впервые сталкивался с подобным инструментом, но до сего момента всё ограничивалось лишь парочкой спорных случаев. Первое их близкое знакомство произошло не так давно, в глубине очень средних веков. Тогда Хадраниэлю лишь из-за счастливой удачи не довелось испробовать остроту железного аргумента на неких тыловых частях тела из-за собственной беспечности. Забывшись, в спешке лететь домой на глазах доброго десятка обалдевших мирных селян, а затем непоследовательно удирать от них на своих двоих вправду не было  хорошей идеей.  Во второй раз дело ограничилось спонтанной смешанной ангело-демонической вечеринкой у костра, когда одному из коллег по нижнему этажу взбрело в рогатую голову поджарить зефир на казённом орудии пытки (дав, к слову, получасовую передышку истязавшемуся грешнику, жаль, на радушное предложение посидеть с ними у огонька бедняга среагировал малость неадекватно).
Дивный вкус походной пищи вспомнился как раз кстати. Состояние бодрого энтузиазма, обычное для здорового и, главное, сытого мистера Липтона, зашкалило до опасных пределов. 
- Идём! - вторая рука с зажатой в ней лампой описала полукруг, едва не выплеснув на светловолосую голову содержимое. Мужчина решительно ступил в дверной проём за проводницей и сделал, по крайней мере, ещё три не менее решительных шага, прежде чем остановиться.  Тусклый в комнатном освещении огонёк керосинки и здесь не ослеплял ярким сиянием, его будто обволакивала, приглушала топь сумерек – как и положено кладбищенским, в меру зловещих.  Пламя, как показалось Монти,  отчаянно сражалось за выживание; по крайней мере, явно пульсировало, то затихая, то разгораясь вновь, а изредка принимаясь подпрыгивать к узкому стеклянному горлышку.  Присмотревшись внимательней, ангел с лёгким удивлением обнаружил, что прыгает не только огонь, но и сама лампа в до того бесспорно твёрдой руке, ближайшие могильные плиты подозрительно колыхаются из стороны в сторону, а благопристойно подстриженные деревья  изображают штормовое предупреждение исключительно собственными силами.  Попросту говоря всё в радиусе двухсот метров, включая брови Хадраниэля и ближайших воронов, как-то нервно дёргалось, и именно по этой причине он не спешил поворачиваться к мисс Бэкет – вдруг, и с ней творится странное.
- Итак, -  ему, вроде бы, удалось сохранять жизнерадостный тон, несмотря на недоумение. Не хватало ещё, чтобы спутница подумала, что с Монтгомери или, ещё хуже, её любимым кладбищем не всё в порядке. С точностью до наоборот. Прекрасное, тишайшее место. Не то чтобы он видел много шумных кладбищ, но подстраховаться не мешало. Хотя бы в порядке самовнушения: всё тихо, спокойно и не-под-виж-но. Именно так, сэр. Ничто не мелькает, дразня периферийное зрение, тени не надвигаются со всех сторон, а вон из той могилы по левому флангу торчит вовсе не скрюченная кисть чьей-то руки, а чахлый кустик неизвестного вида.
– Разумней всего было бы разделиться и прочесать территорию по периметру.  Но у Вас тут так уютно, что уходить быстро совсем не хочется, да и, как уже упоминалось, я никуда не спешу, так что… Скажите, а давно ли точили эти вилы?.. – неловко ляпнул Липтон, сводя к нулю эффект речи «со мной надёжней будет», предположительно только начавшей обороты. Адвокат, как ему показалось, раскованно оперся на инструмент, всем видом выражая полнейшую безмятежность.
Тем выше и резче ему пришлось подпрыгнуть, когда по ноге без предупреждения скользнуло Нечто. Гибкое, то ли склизкое, то ли просто холодное на ощупь, с явно злобными намерениями на секунду обвилось вокруг лодыжки, а потом исчезло с издевательским шуршанием в кустах.
Монтгомери дал себе ровно секунду на осознание происходящего.
- ААААА!!!  - завопил он, выше надгробий взмывая над дорожкой. Только близкое чужое присутствие не дало ангелу полностью растеряться. Благо, обзор сверху открывался отличный, так что и тыкать вилами в предполагаемого супостата не понадобилось. К тому же, Липтон быстро (да-да, в воздухе) сообразил, насколько глупо выглядит, дрыгаясь на пустом месте без видимой причины.  Потому приземлился с непробиваемым выражением лица и немедля ткнул вилами вперёд:
- Там что-то есть! – пояснил Монтгомери спутнице, прежде чем побежать в сторону обидчика. Ангел надеялся, что вот так сразу за сумасшедшего фрика его не примут. Тем более, что в указанном направлении, правда, шевелилось что-то тёмное.